Тайное становится явным
Шрифт:
– Не удивительно, что Одри не проявила к вам интереса, – произнес Калагэн ровным голосом. – Не удивительно, что она дала вам отставку… вам, жалкий молокосос.
Лицо Вендейна вспыхнуло и приобрело свекольный цвет. Он пробормотал:
– Хорошо, Калагэн, подождите, и вы увидите, чья возьмет. Думаю, что вам не долго придется ждать.
Калагэн закурил новую сигарету.
– Я уже сказал вам, что вы хотите меня взять на пушку, и до сих пор вы ничего такого не сказали и не сделали для того, чтобы убедить меня в том, что я ошибаюсь. Поэтому
Вендейн порылся во внутреннем кармане пиджака и достал конверт, который бросил на стол.
– Значит, я блефую, не так ли? Ну, тогда почитайте это, мистер Всезнайка.
Калагэн посмотрел на конверт. На нем был адрес Ланселота Вендейна в Гранд Отеле и стоял штамп почтового отделения в Экзетере.
Он открыл конверт. Внутри находилась четвертушка бумаги, на которой было напечатано следующее:
"Ланселоту Вендейну, эсквайру.
Дорогой Лопух,
Я думал, что только меня надули на этом деле. Рад, что и тебя тоже. Если бы у Вендейнов не украли бриллианты, тебе бы все равно от них была польза только после смерти старикана. Склоняюсь к тому, что все это чертово барахло стоило около сорока фунтов. Почему ты заранее не узнал всего этого?
Привет мистеру Калагэну
С наилучшими пожеланиями
От одного лопуха другому".
Калагэн прочел послание дважды. Он вложил его обратно в конверт и вернул Ланселоту.
– Очень интересно, – сказал он. – Знаете, что бы я сделал на вашем месте?
Вендейн промолчал.
– На вашем месте, – продолжил Калагэн, – я бы отнес это старшему инспектору Валпертону в Скотланд Ярд. Вот что бы я сделал. Но вы этого не сделаете.
Вендейн посмотрел на него.
– Нет? – спросил он. – А почему же?
– Потому что вы недостаточно храбры для этого, – сказал Калагэн. – Потому что вы можете заварить такое, что потом не сможете остановиться и, наконец, потому, что, если вы это сделаете, то я устрою вам такую жизнь, что вы пожалеете о том, что встретились со мной. Вы меня поняли?
– Понял, – ответил Вендейн. – А я пошлю вас к чертовой матери. Я покажу вам, как называть меня молокососом, прежде чем окончательно разделаюсь с вами, Калагэн.
– Да, мне не следовало называть вас молокососом. Вы для этого не очень хорошо выглядите. Вы просто обыкновенный дешевый сукин сын, и меня от вас тошнит.
Вендейн вскочил на ноги. Калагэн вытянул руку и толкнул его. Вендейн плюхнулся на свой стул.
– Бегите и попросите у кого-нибудь брома, – сказал он. – Вам не следует находиться на улице в такое время одному, без няньки.
Отряхнув костюм, Ланселот Вендейн вернулся к бару и заказал большой стакан виски с содовой. Он чувствовал, что ему это необходимо. Опустошив
Она набрала номер, но тот был занят, так как в этот момент Габби передавал по телефону телеграмму, адресованную Рупи Феллинеру. Она состояла всего из двух слов: "Быстро уезжай".
Глава IX
ЛЮБОВНАЯ СЦЕНА
Калагэн медленно въехал в гараж, вышел из машины, закурил и, выйдя из гаража, прошел вдоль восточной стены дома. Дойдя до угла, он остановился и посмотрел в сторону моря.
Было немного больше шести вечера. Лучи все еще яркого солнца скользили по склонам Марграуда и делали их похожими на золотистый бархат.
Калагэну подумалось, что такой прекрасный вечер мог бы послужить изысканным фоном для каких-нибудь событий, характер которых ему был пока не совсем ясен. Он считал, что драматизм событий еще больше оттеняется соответствующей декорацией. Решив, что декорация вполне подходящая, и не хватает только драмы, он медленно направился ко входу в дом. В прохладном, полутемном холле он увидел Стивенса.
– Рад, что вы вернулись, мистер Калагэн. Надеюсь, вы не слишком устали? Вам что-нибудь нужно?
– Можете послать мне в комнату бутылку виски, Стивенс. А где мистер Николз?
Дворецкий сказал, что мистер Николз отправился на рыбалку на Слэптонские пески. Поднимаясь по лестнице, Калагэн пытался понять, чего это Винди вынюхивал там.
Когда полчаса спустя Николз постучался и просунул голову в комнату Калагэна, тот лежал в постели, одетый только в желтые шелковые шорты, попивая виски и глядя в потолок.
– Как рыбалка, Винди? – поинтересовался он.
– Не очень жарко. Я даже не простудился. – Николз усмехнулся.
Калагэн взял со столика у кровати бутылку и заткнул ее пробкой. Затем кинул ее Николзу, который ловко ее поймал. Усевшись на стул, он налил себе виски, использовав для этого позаимствованный у Калагэна стакан для зубных щеток.
– Что нового, Винди?
– Ничего. Кларисса чертовски загадочна. Шныряет по дому, чего-то подглядывает, все равно как главный агент гестапо или что-то в этом роде. Одри тоже где-то здесь. Выглядит так, как будто жизнь ни за что ни про что объявила ей войну, а вот Эсме…
– Что случилось с Эсме? – перебил Калагэн.
– Почем я знаю, – сказал Николз. – Эта дамочка или разучилась говорить, или что-то затеяла. Она жутко обеспокоена. Я на ней попробовал эту ерунду, что ты мне посоветовал, и постарался, чтобы она клюнула на мысль о том, что ты мне совсем не нравишься и что она может навеки положиться на малышку Винди, но она просто отказалась это купить. Она посмотрела на меня, как на мышь в зубах кошки, и смылась. По моему твердому мнению, я ей не нравлюсь и ты тоже, и вообще ей никто не нравится. И мне кажется, что она самой себе не нравится.