Тайное учение даосских воинов
Шрифт:
– Сейчас мы будем его допрашивать, – сказал он.
Учитель приподнял парня за плечи, посадил спиной к стене и ногтем надавил на точку у него под носом. Парень застонал и открыл глаза. Ли вынул носки у него изо рта и, предупредив, что прикончит его, если тот попытается закричать, начал задавать вопросы, выясняя, кто он, откуда и кто его послал следить за нами.
Пленник молчал, злобно глядя на Учителя, и время от времени с выражением крайнего презрения сплевывал на землю.
Ли повернулся ко мне.
– Ты должен заставить его говорить. По-моему, пора применить пытку, – сказал он.
Я улыбнулся и ответил:
– Это твой человек.
– Почему ты так решил?
– Это очевидно. Ты предлагаешь мне пытать его, вместо того, чтобы делать это самому. Два раза ты не позволил мне ударить его, а теперь ждешь от меня каких-то действий. Если тебе очень хочется – давай я долбану его головой о стену.
– Будем считать, что ты выдержал это испытание, – улыбнулся Учитель. – Ты угадал. Это действительно мой человек.
Он быстро развязал пленника, одновременно укоряя его за то, что тот был недостаточно ловок. Парень оделся, молча поклонился Ли и ушел.
– Зачем ты это сделал? – спросил я. – Ведь парень мог здорово пострадать!
– Не волнуйся, он достаточно крепок, чтобы выдержать твои удары, – ответил Учитель. – Ты нуждался в подобном уроке, поскольку только в критической ситуации человек способен сломать свои внутренние барьеры.
– Какие барьеры?
– Во-первых, ты преодолел страх перед схваткой с неведомым и сильным противником. Победив в этой схватке, ты приобрел уверенность в себе. Но, что гораздо важнее, ты сумел разрушить в себе стереотип законопослушного гражданина. Обычный человек часто даже в смертельно опасной для него ситуации не может преодолеть себя и начать действовать против закона, против общепринятых норм морали или религиозных догм. Внутренний неконтролируемый страх нарушить какие-то запреты лишает его самостоятельности и делает слабым и пассивным. Такой человек будет ждать помощи от милиции, полиции, закона или Бога. Он будет думать о том, что на свете существует высшая справедливость, что добро должно победить зло, и надеяться на что угодно, но только не на себя. Именно поэтому он упустит возможность дать восторжествовать справедливости.
Воин Жизни не может позволить себе роскоши быть слабым и подчиняться бессмысленным установкам. Он следует законам общества, в котором живет, если ему позволяют обстоятельства, и нарушает законы, когда обстоятельства к этому вынуждают... например, спасая собственную жизнь.
Мы почти дошли до моего дома, когда Ли сказал:
– В субботу мы поедем на перевал, и ты увидишь, как тренируются ученики одного из моих братьев.
– У тебя здесь есть братья? – спросил я.
– Братьями я называю тех, кто следует по тому же пути, что и я, – пояснил Учитель.
На следующее утро я вышел из дома и направился к автобусной остановке, чтобы доехать до института. Мельком я заметил какого-то человека, который показался мне странным, и у меня возникло подозрение, что он следит за мной.
«Продолжаются вчерашние игры», – подумал я и решил получше разглядеть своего преследователя, чтобы убедиться, что я не ошибаюсь.
Я ускорил шаг, потом побежал. Обернувшись, я увидел, что человек бежит за мной. Я резко свернул на боковую улицу, по которой почти никто не ходит, кроме тех, кто живет на ней, и пошел медленным шагом. На середине улицы я сделал вид, что уронил ключи, и, поднимая их, незаметно посмотрел назад.
Мой преследователь стоял на углу, прикуривая сигарету и нарочито не смотря в мою сторону. В этот раз мне удалось хорошо его разглядеть, и я сразу понял, что к Учителю он не имеет никакого отношения. Во-первых, я сомневался, что ученики Ли или его братья стали бы курить, во-вторых, он был европейцем, но главное, что меня убедило, – это выражение его лица. У него было лицо типичного уголовника – тупое и злобное. Одет он был обычно и довольно неряшливо – в куртку неприятного коричневатого цвета.
Я медленно проследовал по улице до перекрестка, повернул направо и бросился бежать, сворачивая в переулки и пересекая дворы. В одном из двориков я затаился и, выглянув, увидел, как мой преследователь мечется по улице, разыскивая меня. Подождав некоторое время и убедившись, что он окончательно потерял надежду отыскать меня, я покинул свое убежище и отправился в институт.
Поскольку до субботы я не должен был встретиться с Ли, на ночь я решил остаться в общежитии института. Я находился в своей комнате, когда дверь резко распахнулась, и в комнату вошли двое. В одном из них я узнал человека, следившего за мной утром. Второй был выше ростом и более массивным, с угрюмым неприятным лицом.
– Что вам нужно? – спросил я.
– Мы принадлежим к обществу Черного дракона, – торжественно сказал тот, что следил за мной. – Говорят, в Крыму ты один из лучших специалистов по рукопашному бою. Наше общество выбрало тебя, чтобы ты тренировал нас.
– А чем занимается общество Черного дракона? – поинтересовался я.
– Об этом ты узнаешь в свое время, – отрезал он.
– Мы бьем ментов, – с нехорошей усмешкой произнес высокий.
В его устах «бьем» прозвучало как «убиваем».
– Не думаю, что смогу тренировать вас, – сказал я. – Я слишком сильно загружен и не смогу выбрать время.
– Ты сможешь выбрать время! – жестко произнес первый. – Общество Черного дракона жестоко мстит тем, кто противится ему. Вначале мы проверим, достоин ли ты тренировать нас, и для этого ты должен будешь выдержать схватку с нашими лучшими бойцами. Назначь время и место поединка.
Мне стало не по себе. Перспектива вступить в конфликт с бандой психопатов, сдвинутых на боевых искусствах, основательно меня напугала. Чтобы прояснить ситуацию, я предложил:
– Может быть, подеремся прямо здесь?
– Нет, это может привлечь внимание, – сказал первый. – Мы не хотим рисковать. Назначай место и время, но не позднее завтрашнего дня.
Я предложил встретиться завтра вечером около могилы Болгарева, расположенной в парке сельхозинститута.
Как я жалел, что до субботы не смогу встретиться с Ли и спросить у него совета! Найти его я не мог, поэтому отправился к своим друзьям, чтобы разузнать что-нибудь об обществе Черного дракона и подготовиться к завтрашнему поединку.