Тайнопись
Шрифт:
Франц не поверил своим ушам. Поговорив еще с матросами, я коротко объяснил ему ситуацию: они с грузовой баржи, что-то привезли из Мурманска («да лом всякий — сталь, медь, олово»), обратно идут пустые, команда хотела купить машины, на таможне уже всё схвачено, но местный «друг» не явился, капитан с боцманом уже два дня, как не возвращаются, где-то пьют, языка никто толком не знает, куда идти — неизвестно, («вчера двое ушли, так до сих пор не вернулись!»); только одну поварову машину и купили с рук, а она и до баржи не доехала, краном грузили.
— Какие они хотят машины? —
— Да боже упаси! Б/у, конечно, дешевые чтоб! — был ответ, а Иван добавил:
— Помоги, родной, будь другом, ты, видать, хорошо по-ихнему говоришь. А кто дяди-то?
— Бизнесмены, — ответил я.
— А водки им не надо? — тихо шепнул Витек. — У меня ящик в кубрике стоит, дешево отдам, по пять марок…
— Тут гульдены.
— Да хрен с ними, что есть. По пять отдам.
На это предложение Франц неожиданно среагировал:
— Беру.
— Так на борт пойдем, поговорим? — обрадовался Витек.
Я перевел. Ханси захныкал:
— Куда еще идти? Чтоб убили? Mein Gott, ты на этот пароход посмотри! — указал он на мрачный остов судна, а Франц спросил:
— Есть у них там, на барже, телефон?
На этот вопрос Иван, подумав, ответил:
— Да есть как будто. Митька ж купил тут радиотелефон. Без шнура.
— Ну и что, что купил? Може, он его в очко себе включать будет? Ну и долбоеб же ты! — взъярился Валера. — И как таких мудаков земля носит? Где тут его АТС? Ты погляди, где мы!
— Им действительно нужны машины? — еще раз спросил Франц.
Я уточнил у матросов, сказав, что человек этот может помочь.
— Нас в Мурманске уже клиенты ждут! Если без машин прибудем — хана!
Убедившись, что дело серьезно, Франц предложил:
— Я могу сейчас позвонить моему другу, хозяину автомагазина, и он сам приедет сюда через полчаса.
— И сегодня же купить? — завороженно спросил Валера и выдохнул: — Ну, ништяк! — а Иван недоверчиво качал головой:
— Поздно, магазины закрыты уже…
Франц отошел к киоску, что-то сказал продавцу, тот двумя пальцами полез во внутренний карман халата, достал телефонную трубку, антиквар набрал номер; чирикнул что-то пару раз, осматриваясь, вернул трубку, щелкнул по стойке монетой, которую продавец не хотел брать, и возвратился к нам:
— Будет через полчаса. Это мой друг Бенжамен, у него два магазина и автомастерская. Я сказал ему номер причала.
— И запчасти, може, есть? — загорелся Валера. — Ну, пошли на борт, выпьем по сто грамм за встречу!
Когда мы шли к трапу, Ханси шепотом спрашивал у меня:
— Это не опасно? Откуда они?
Я перевел.
— Мурманск, отец, — ответил Валера, а Иван добавил:
— Мурманск слыхал, Балтфлот, где Гитлеру капут пришел?
— Он немец, — предупредил я его.
— Немец? — удивился Иван. — Мы ж в Голландии, нет?
— Ты бы, гнида, поменьше болтал! — начал пилить его Валера. — Спасибо, людей встретили, а то была бы тебе хана за твой язык паскудный, которым ты только брехать умеешь. Еще «Гитлер капут» кричишь!
— Что им
— А правда туг минетчицы в витринах сидят? — припомнил опять Витек, глядя хитрыми глазами. — В витринах, брехал, сидят?
— Правда.
— Где?.. Братва какой уж день мучается.
— За деньги сто штук на автобусе привезут. Тут за деньги всё на дом заказать можно, кроме солнца и луны, — ответил я.
— Ну, ништяк, — удовлетворенно произнес он.
В витринах, действительно, девочки тут сидят, но есть ли у них дипломы по их древней профессии — никто не знает. Чтобы эту оплошность исправить, в Берлине открыли семинар по оральной любви, то бишь по минету. Этому событию Лило Вандерс посвятило одну из своих передач. Семинар называется Lutsch-Seminar, по нашему, значит, Сос-семинар. Участников — полный зал битком. На сцене — две металлические конструкции, Кафка бы обзавидовался. Тут же консультанты, мужчина и женщина. Выходит, например, девушка с бананом, заправляет его в аппарат, на гибкую ножку, сама устраивается на стуле, на корточках, на коленях — кому как удобно (аппарат всюду достает), и начинает на банане свое домашнее задание показывать. Консультант, следя за ней, дает советы и указания: «Глубже, мягче, легче, не спешить…».
За другим аппаратом мужской участник усердно половину дыньки лижет, а консультантша определяет на глаз момент вероятного оргазма: «Стоп! Время!». Плод каждый участник выбирает себе сам, причем его тип и размеры, длительность процедуры, длина языка и другие важные данные вносятся в компьютер. А зал внимательно и с интересом смотрит, и улыбочек нет, всё строго научно и серьезно, и никто из зала не кричит, не хохочет, советов не дает, а многие даже что-то записывают, потому что экзамен сдавать предстоит, без него сертификата не получишь.
Финалом же семинара, выпускным балом становится обоюдный минет по желанию участников. Финал, к сожалению, не показывают, потому что по ТВ такие вещи показывать запрещено. Старые немцы плюются и говорят, что вся эта глупость из Америки идет. Наверно. Из Америки — глупость. Из Англии — говяжье бешенство. Из Голландии — наркотики. Из России — уран. Из Франции — СПИД. Это уже известно. Кстати, психология — единственная дисциплина, которой в Германии запрещено заниматься иностранцам, и никакие дипломы не признаются. А почему — сам подумай. Это так же труднообъяснимо, как и продажа противозачаточных таблеток строго по рецептам, однако же факт.
До появления Бенжамена мы успели выпить всего бутылку. Команда, вся сплошь в «адидасах», узнав о благой вести, окружила нас, предварительно перезнакомившись с нами за руку, отчего Ханси очень взволновался — столько мозолистых лопат он никогда не пожимал.
— Как они смотрят! — пробормотал он. — Mein Gott, что за лица!..
— Что ты хочешь — это же матросы, а не академики!
— А с ними можно поговорить?
Я поинтересовался насчет языка, на что братва ответила:
— Да знаем чуток по-английски, но чтоб серьезно — то раз-два, и обчелся. Капитан знает, вот Сашка, Вовчик…