Тайны и Природа Поэзии

Кто-то из норвежских писателей заметил, что жизнь иного человека не менее насыщена удивительными событиями с резкими, неожиданными поворотами судьбы и почти фантастическим переплетением сюжетных линий, чем самый захватывающий роман. Мне вспомнились эти слова,

когда, вскоре после приезда в Осло, мне назвали имя норвежского врача, к которому настоятельно советовали обратиться, если возникнет в том необходимость, добавив при этом, что он, ко всему, «человек необыкновенной судьбы». И за какой-то месяц мне рассказали о нём так много интересных историй, что даже без личного знакомства можно было садиться за стол и приступать к работе над очерком, о написании которого начала мечтать едва ли не с первых дней жизни в Осло. Тем более, что сам Осло как город, на первый взгляд, ничем не примечателен. Это особенно заметно человеку, приехавшему из Лондона.

Но прошло два или три года, и я изменила своё отношение и к Осло, и к стране в целом: мне стали открываться таинственные глубины этой древней Земли, отчего я стала видеть то, что не видела прежде. С того времени я и стала относиться к Норвегии как к некой заповедной, Богом охраняемой земле. Этому в значительной степени способствовала её уникальная природа: величественные лесистые горы, тянущиеся к самому небу, фиорды, ущелья, горные озёра, укромные долины, наподобие дивных чаш разбросанные тут и там. Всё это и нашло отражение в одном из первых моих стихотворений, написанном в Осло, в котором я обращаюсь к норвежской природе как к живому, мыслящему существу т. е., как обращается влюблённый к своей возлюбленной.

НОРВЕЖСКОЙ ПРИРОДЕ

Норвежские горы,Фиорды и реки,Ущелья, долины,Леса!Раскину ли взоры,Прикрою ли веки,Всё ваша пред мноюКраса!На вид неприступны,Суровы, угрюмы, –Всё ж маните, душуПленя!ЕжеминутноРождаете думыИ сладко томитеМеня.Наполнены светом,Любовью согреты,Тем думам не видноКонца…Одна лишь заветна:Чтоб люди – ответноСвои раскрывалиСердца.

Само слово Осло в переводе с древненорвежского языка означает, оказывается, «Лужайка богов»: я прочитала об этом в журнале «Нурсман» («Человек Севера»), который издается в Норвегии на английском языке. Но поскольку тайна этого города и его окрестностей открывалась мне постепенно, я и сделала спустя несколько лет жизни в стране вывод, что не всякому человеку, как видно, она открывается, а только тому, кто с детского возраста учился, по требованию души, понимать язык Природы.

Моё ежедневное общение с окружающей природой с первых дней жизни в Осло наполняло душу неведомою радостью, я бы даже сказала «Благодатью Божией». Далёкая, однако, от Бога в те годы, я могла только смутно догадываться о сути всего, что происходило со мной в Норвегии на протяжении шести с половиной лет. Я еще не догадывалась, что это Божественное по происхождению чувство Благодати и переливалось время от времени на бумагу – стихами.

Поэзия с первых недель жизни в Осло переполняла меня, врачуя душу и настраивая струны сердца на поэтический лад. Когда же, спустя три месяца после приезда в Осло, норвежская природа и поэзия, объединив свои усилия с норвежским врачом, спасли мне, фактически, жизнь, я и задумалась над той ролью, которую играет в жизни поэта окружающая его действительность и встречи с людьми, отмеченными особой печатью Бога.

По возвращении в 1985 году на Родину, в Москву, вспоминая события, вернувшие меня, фактически, из небытия к новой жизни глубокой осенью 1978 года, я часто восклицала про себя: «Ты единственная не только понимала, но и любила меня!». И я платила норвежской природе ответной любовью. Враждебность же, с которой столкнулась лицом к лицу при первых же встречах с людьми – чаще всего своими! – отходила на второй план, уступая позиции могущественной Поэзии, безраздельно господствовавшей к тому времени в сердце, как сказано об этом в другом стихотворении.

ВРАЖДА

Окружена враждою снова,Я провожаю день за днём!Горит душа моя огнём,А разум – хмурится сурово.Пускай вокруг ярится злоба,И неприязнь стоит стеной, –Пока горю – любой ценойПлатить готова я до гроба!Душа Поэзией полна! –Расправив и взмахнув крылами,Поёт: «В груди – моя Страна!Норвегия перед глазами!».Среди Природы первозданной –Суровых гор, лесов, озёр –Не одинока я, а взор –Залечивает сердца раны.

Неповторимость норвежской Природы и то действие, которое она производила на иностранцев, отмечались многими. Оставшийся безымянным английский репортёр, посетивший Норвегию зимой, по возвращении в Лондон записал в блокноте: «Если Дед Мороз в самом деле существует, его резиденция может находиться только в этой стране!»

Но поначалу меня влекла не сама страна с её чудесной природой, а норвежцы. Ибо подобно тому, как в изобразительном искусстве художники делятся на портретистов и пейзажистов, та же градация существует и в литературе: по призванию я, скорее всего, портретист. А если ещё точнее, то поэт с уклоном в религиозную философию.

Свои первые философские эссе – в духе Плутарха! – я написала ещё в начале 60-х годов. И это несмотря на то, что в студенческие годы его не читала, как не читала других прославленных философов древности – Платона, Аристотеля, Цицерона и других. Набравшая к тому времени силу и влияние в общественной жизни страны марксистско-ленинская философия тщательно оберегала молодые умы от их соприкосновения с истинной философией – от Любви к мудрости, – как дословно переводится это составное греческое слово на русский язык (филос – любовь, софия – мудрость) 1 .

Разговоры о норвежце удивительной судьбы сразу же настроили струны души и сердца на творческий лад и я, в буквальном смысле, загорелась идеей написать об этом человеке. Написать очерк или рассказ, повесть – что получится. Но я не сделала этого. Ни сразу после приезда в Осло, ни через год или два, три года, а лишь на седьмой. Когда до отъезда из этого чудесного города оставались считанные месяцы. На создание чернового варианта повести меня подвигла сама жизнь. Вернее – мудрый Промысел Божий. А ведь о его существовании я и не подозревала ещё тогда! Отчего была крайне отрицательно настроена и по отношению к Вере Православной, и к её атрибутам, и таинствам.