Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
– Ну да! – кивнул Сивере, заметив, как передернулся от неприятного соседства Прозоров. – Дело в том, что когда я стоял там, на северном плато, и смотрел в бинокль, то совершенно случайно увидел арбалет. Слепило солнце, но я не мог ошибиться. Я неприятно удивился, словно предчувствуя что-то.
– Х-мм… Интересно, в чьих же руках он находился? – спросил Багрянородский.
– На этот вопрос я вам не могу ответить. Человек стоял на верхней галерее, захачкарой. Будто прятался. И он был в капюшоне. Потом быстро исчез.
– Х-мм… – подобный звук на сей раз издал Прозоров. – Давайте подсчитаем. В
Немного помедлив, Александр Юрьевич решил признаться:
– Есть вообще-то еще кто-то. Некий горбун. Я видел его вчера ночью в коридоре. Погнался да не догнал. Верткий.
– Эка новость! – усмехнулся Багрянородский. – Да ваш горбун – местное привидение. Достопримечательность монастыря. Я всякий раз, как приезжаю сюда отдыхать, с ним сталкиваюсь. Позавчера тоже.
– Взрослый человек, а порете чушь, – заспорил Прозоров. – Какие привидения? Я, между прочим, тоже видел вашего горбуна три дня назад, когда засиделся у Полонского. Он юркнул под лестницу и исчез в каком-то подвале. Но я принял его за племянника Тошика. Какой еще придурок станет шастать по ночам в капюшоне?
– Гела – не горбун, – заметил Сивере.
– Но роста низенького, а на спину под плащ можно что-то подложить. Или что-то уносить в рюкзаке. Вот вам и горб.
– Разумно, – согласился с Прозоровым Багрянородский. – Но приятнее считать его привидением. Это так готично.
– Анна Горенштейн считает, что это ее бывший муж, которого взорвали вместе с его «Лексусом», – не удержался Сивере. – Тоже отчасти готика.
– Вот только ее бредней нам не хватало! – сердито бросил Прозоров, который, что было заметно, отчего-то сильно невзлюбил вдову. – Было бы неплохо найти этот арбалет.
– А здесь есть оружейная палата, – отозвался Багрянородский. – Вроде музея. Там и арбалеты водятся. Пошли, глянем?
– Пошли, убивцы! – весело ответил Прозоров.
3
Оружейная находилась в так называемой Сторожевой башне, смотревшейся настоящим бастионом у западной оконечности монастыря и соединенной с ним крепостным валом. Четыре другие башни по периметру были гораздо меньших размеров, и каждая из них имела свое название. К Сторожевой можно было пройти из западного придела, минуя подсобные помещения и внутренний дворик. Или попасть в нее по туннелю в крепостной стене. А также по подземным коммуникациям. Или еще черт-те как, чего вообще никто не знал.
Багрянородский признался, что на экскурсию в Оружейную палату в прошлом году их водил хозяин гостиницы, но сейчас тот помогал своим сынкам вытаскивать из пропасти Комамберова, потому его и не стали беспокоить, а обратились к Терезе.
– Без его разрешения не могу, – сказала женщина, потупив взор.
– На пару минут, – попросил Сивере. – Вы нам только ключи дайте, а сами не ходите. Хотя не понимаю, чего тут особенного?
– Ладно, – кивнула Тереза. – Вам я доверяю.
Она вытащила из старинного комода связку тяжелых ключей и передала Александру
– Не говорите Тошику. И поскорей возвращайтесь.
Троица мужчин отправилась к Сторожевой башне через западный придел.
– Чего это она? – спросил на ходу Прозоров. – У тебя с ней какие-то шуры-муры, брат?
– Отстань, – попросил Сивере.
– Полонский страшно ревнивый, – предупредил Багрянородский. – В позапрошлом году он чуть не застрелил одного коммерсанта, который вздумал за ней поухаживать. Еле ружье из рук выбили. Скандал.
– Пришли! – сказал Сивере, уткнувшись в железную дверь. Поковырявшись ключом, снял висячий замок. Ржавые петли заскрипели. Внутри было сыро и сумрачно, свет проникал через узкие бойницы в башне. Наверх вела винтовая лестница, вниз – еще одна, едва прикрытая люком. Стены скользкие, в плесени. Запах какой-то скверный, кислый, несло испражнениями, откуда-то из подвала.
– Где твой музей? – перешел на «ты» Прозоров. – Ты, часом, не ошибся номером?
– Наверху, – сердито отрезал Багрянородский. – Ползите за мной, туристы.
Винтовая лестница вывела их в объемное помещение, достаточно чистое и светлое. Экспонаты либо лежали на полу, либо были развешаны по стенам. Александр Юрьевич, мгновенно позабыв обо всем, начал прохаживаться по комнате, удивленно цокая языком и даже пританцовывая возле некоторых старинных вещиц.
Кое-что тут представляло подлинную ценность, другие предметы были более поздними подделками, но выполненными очень искусно. Он замер возле прекрасной работы – алебастровой вазы из Урука, с цилиндрической печатью, где был изображен орел, когтящий оленей. Прошел мимо копии медной головы Саргона Древнего. Внимательно осмотрел бронзовую статуэтку царицы Каромама, непонятно каким ветром занесенную сюда из Египта. Впрочем, пути-дороги торговцев и воинов неисповедимы.
Похож на настоящий был и серебряный сосуд из Боскореале. На столике под стеклом лежали более мелкие предметы: скифский гребень, гривна со сфинксами, изящная сережка, кольца, бронзовый пояс с гравированными воинами-лучниками из Самтавро. Рядом – гипсовый слепок со шлема урартского царя Аргишти, а под ним – сасанидское блюдо с изображением царской охоты Шапура II. Тоже копия, как и бактрийская бронзовая статуэтка, изображающая готового к прыжку фантастического зверя с лапами льва и крыльями птицы.
Несколько замечательных ритонов из слоновой кости, похоже, из Старой Нисы; кожаные изукрашенные седла; изумительные миниатюры из Хроники Манассии, совсем затерявшиеся среди гелатийских дисков и окладов икон из Анчисхати. А вот хорошо знакомый родовой герб княжеского рода Прошянов, на сей раз – в металле, похожем на платину. И – совершенно неожиданно – небольшая мраморная фигура богини Анаит с разящим мечом в руках.
Александр Юрьевич вздрогнул. Конечно, никакие это не сокровища, а просто очень ценные экспонаты, хотя большинство из них – подделки. Да и настоящая Анаит должна быть из чистого золота, в полный человеческий рост, с мечом из горного хрусталя. Но все равно ему сделалось как-то не по себе. Словно подлинная богиня стояла где-то неподалеку и ждала своего часа – того мгновения, когда он или кто-то другой рискнет приблизиться к сокровищам…