Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
– Мертвые возвращаются, – ответила Анна. – Разве вы сами не теряли и не находили потом своих близких? В ночных снах, в лесных шорохах – за деревьями, среди толпы – в мелькнувшем взгляде или в зеркале?
– Это все метафизика, – буркнул он, чувствуя, что вновь уступает ей. – И не имеет никакого отношения к конкретным событиям. Я подозреваю, что вы обманули меня и в этой истории с медальоном. Когда вас якобы в первую ночь посетил некто неизвестный.
– Нет, мою келью действительно кто-то обыскивал, – сказала она. – И не раз. Кто-то продолжает постоянно следить
Сивере задумался. Возможно, она говорит правду. Он ведь сам обнаружил систему хитрых зеркал и знал, что это такое. Но оставалось еще много других вопросов.
– Я не верю, что вы приехали сюда ради меня, – произнес он. – Что вы знали о моем существовании в Москве. Все это плод вашего больного воображения. Хотите, я сам расскажу, кто вы?
Анна Горенштейн лишь улыбнулась, поощряя его на откровенность.
– Так вот. Вы – пациент доктора Романова. Он психотерапевт, а у вас что-то не в порядке с нервами. Иногда вы подвержены идеям-фикс. Как в случае с этим всемирным царством и коронацией. Возможно, вас направил в клинику Романова ваш муж. Еще более возможно, что кто-то по вашему заказу устроил взрыв автомашины Влада. Ведь тогда вы становитесь обладателем огромного состояния.
Она слушала его, не перебивая. И ничто не дрогнуло в ее лице.
– Кстати, все остальные ваши мужья также погибли не без чьего-то участия. Это не могло не сказаться на вашей психике. Если все совершилось по вашей воле, то вы – гениальная и страшная женщина. Беспощадная богиня Анаит. Почти безумная, стремящаяся к всевластию. Вы подчинили себе даже этих трех стариков, которые также, несомненно, являются пациентами доктора Романова. Один из них, между прочим, крайне опасен. Более того, вы обладаете такой сильной волей, что подавили даже самого Романова. Переиграли психиатра. Заставили его вести вашу партию. Но зачем вам нужен я? Одного этого не могу понять. У меня ничего нет и никогда не было.
– Вы себя недооцениваете, – ответила она. – У вас есть самое главное – ум. Разве вы до сих пор не поняли, что деньги в нашем мире уже практически утратили свое значение. Зачем мне деньги? У меня их достаточно, чтобы купить десять Романовых. И даже посадить одного из них на какой-нибудь престол. Но мне нужен Сивере, с его мыслями, сознанием, нравственным миром, с его мозгом, сердцем, внутренней свободой, с его душой.
– Вроде реликтового зверька редкой породы, которого можно посадить в клетку, а потом изучать? Заняться опытами над ним?
– Примерно так, но вы еще слишком неуправляемы. И неизвестно – удастся ли вас вообще переделать. Преобразовать в нового человека. Какой мне нужен. И, поверьте, будет нужен всему человечеству. Как прообраз его будущего.
– Значит, вы согласны с тем, что я только что сказал?
– Вы много нафантазировали, – коротко ответила Анна. Он все еще продолжал держать ее за локоть, но сейчас она освободилась, словно давала понять, что разговор окончен.
– Куда же вы? – спросил Александр Юрьевич. – Кто еще из постояльцев гостиницы является пациентом
– Вы же любите тайны? – улыбнулась Анна. – Вот и разгадывайте.
3
Сивере остался один, со своими мыслями, догадками и предположениями, но ненадолго. Почти тотчас же к нему подошел Прозоров, все это время незаметно наблюдавший за ними.
– О чем вы беседовали? – резко спросил он.
– О погоде! – таким же тоном отозвался историк. – Тебе какое дело? Ты куда исчез вчера ночью?
– Пошел по малой нужде.
– Рассказывай! Наверное, испугался, что и тебя в статую закатают?
– Стану я бояться какой-то девчонки! Не таким ноги вокруг шеи завязывали. А насчет Анны Горенштейн я тебя уже не раз предупреждал. У нее много лиц и она бесподобная актриса. Обманет даже Станиславского. А уж такого дурака, как ты, – мимоходом.
– Я-то ей зачем нужен?
– Не волнуйся, у нее каждый человечек задействован в общем плане. По моей информации, эта авантюристка затеяла крупную операцию. Международного характера.
– Что за информация, откуда?
– Узнаешь в свое время, – отрезал Прозоров.
Александр Юрьевич внимательно посмотрел на него. А не является ли и его приятель пациентом доктора Романова? Или он тоже блуждает в каких-то своих фантазиях?
– Слушай, Герман, – произнес Сивере. – Насколько я помню, у тебя шрам был всегда на правой щеке, а теперь на левой. Как это могло выйти?
– Ишь ты, какой памятливый! – усмехнулся Прозоров. Вопрос Сиверса не огорошил его, он ничуть не смутился. Туманно ответил: – Ошибка в пластической операции.
– А пояснее нельзя?
– Можно. Попал я в одну переделку, пришлось обращаться к хирургам. Они мне морду подправили, не отличишь от прежней, но поскольку я должен был выглядеть, как раньше, – сделали шрам. Только щеки перепутали. У нас в органах тоже много дураков работает. Как и везде.
– А я думал, что это уж не ты, а клон какой-нибудь, – недоверчиво произнес Сивере.
– Клоны тоже скоро появятся, – ответил Прозоров. – Не за горами. Род людской себя уже исчерпал.
…Сивере решил непременно разыскать князя Романова, чтобы поговорить с ним начистоту. И об Анне Горенштейн, и о стариках, и о других пациентах, которых он, возможно, привез с собой в «Монастырский приют». Если, конечно, это вообще так, а не иначе. Он рассчитывал найти его там, где тот любил отдыхать в утренние часы, – на верхней галерее, в шезлонге. Прозоров увязался за ним.
– По-моему, этот доктор Романов сам сумасшедший, – сказал он. – Поговаривают, что он безумно влюблен в Анну Горенштейн.
– Ничего удивительного, – отозвался Сивере. – Эта женщина стоит того. Но не хотел бы я оказаться ее мужем. Она – как Синяя Борода, только – женщина.
Они поднялись по лестнице на третий ярус, выбрались в открытую галерею. Там стояло несколько шезлонгов, один из них был занят. Князь Романов отдыхал, накрывшись с головой верблюжьим одеялом. На коленях у него лежала самшитовая трость.