Тайны ночи
Шрифт:
— А как насчет маринованных свиных ножек? — спросила она, едва сдерживая смех.
— Признаюсь, я еще никогда не видел такую ножку, которую мне хотелось бы съесть. — В глазах его вдруг вспыхнули веселые огоньки. — Впрочем, сейчас я могу укусить…
Она невольно поджала ноги.
— Не надо!
— Не надо? Как скажете, госпожа. Ваше желание для меня закон. До завтрашнего утра я ваш и не прикоснусь к вам без вашего согласия. А вы вольны делать со мной все, что пожелаете.
Он говорил совершенно серьезно, и Розамунда представила, как целует
Полная грешных мыслей, она уже готова была переступить черту и покрыть поцелуями его нагого, безвольно лежащего под ней. Она не станет раздеваться, и это послужит ей защитой от его посягательств. Сумеет ли она сделать с ним то, что творил с ней он, — довести до высшей точки блаженства, а самой наблюдать и наслаждаться?
Бренд вдруг поднял взгляд, как будто она высказала вслух свои безумные фантазии, и ее накрыло жаркой волной желания. А в самом деле, почему бы не остаться с ним еще ненадолго? Не так уж это и опасно. Милли и Джесси работают внизу, они не станут…
Внезапно с улицы донеслось знакомое позвякивание колокольчиков.
— Не может быть! — испуганно охнула девушка, мигом сорвавшись с пламенных высей в пропасть холодной действительности.
— В чем дело? — Бренд вскочил с кровати, вмиг встревожившись и посерьезнев.
— Моя мама!
Он замер, потом непонимающе уставился на девушку:
— Ваша мама?
— Я слышу звон колокольчиков на упряжке ее пони. Черт, только этого мне не хватало!
Розамунда подбежала к окну, осторожно выглянула из-за шторы и увидела, как мать подъезжает в маленьком однолошадном экипаже к парадному крыльцу.
— Она не одна! — Розамунда обернулась. — Что же мне делать?
Он чуть не расхохотался:
— Мама и напроказившая дочка!
— Она все узнает!
Бренд схватил ее за плечи.
— Успокойтесь, таинственная незнакомка. Может быть, она вообще не узнает о том, что я здесь. А если и узнает, то я всего лишь больной, за которым вы ухаживаете. — Он быстро оглядел ее с головы до ног и даже со спины, а потом подтолкнул к двери. — Идите. Она ни о чем не догадается. — Тут он смешался:
— Она захочет сюда зайти?
Розамунда, взявшись за ручку двери, тихо охнула:
— Если она узнает про вас… — а это может случиться, если миссис Акентвейт решит, что на мать Розамунды секретность не распространяется, — если она узнает, что у меня здесь больной, то может подумать, что я не правильно за вами ухаживаю.
— Плохо же она вас знает! — сказал он с усмешкой. — Но на случай ее прихода надо как-то избавиться от запаха.
Только тут Розамунда ощутила специфический запах любви вокруг.
— О Боже!
— У вас есть джин?
— Сейчас не время пить! — Она, впрочем, тут же догадалась, что он намерен делать. — Нет, постойте!
Заскочив к себе, Розамунда взяла бутылку портвейна, которая всегда имелась в их с Дианой спальне: сначала это было
Запретное удовольствие… Знали бы они, что это такое!
Когда она вернулась обратно, в парадную дверь постучали.
Бренд по-прежнему был не одет. Но он успел распахнуть окно и поворошить ароматическую смесь в чаше на каминной полке. Достаточно ли этого? Розамунда сунула ему в руки бутылку портвейна, лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь еще.
Он между тем вытолкнул ее за дверь. Она сбежала вниз по лестнице, но на нижней площадке остановилась и рванулась назад, чтобы запереть его спальню. Колени ее подгибались, сердце бешено колотилось. Точно так же она чувствовала себя лет в двенадцать, ожидая скорого разоблачения после какой-нибудь жуткой проказы.
Впрочем, нынешняя проказа с прошлыми не шла ни в какое сравнение.
Что скажет мама, если узнает?
Розамунда поспешно спустилась в гостиную, и вовремя: усталая бедняжка Джесси только ковыляла по коридору, чтобы открыть парадную дверь. Глубоко вздохнув, Розамунда сняла маску и сунула ее в карман. Однако, взглянув в зеркало и увидев на лице отчетливые следы от тесемок, она со стоном снова напялила маску.
Едва она уселась в кресло с книгой в руках, как дверь гостиной распахнулась.
— Привет, Рози! — воскликнула ее мать, невысокая полная женщина с живыми блестящими глазами. — Мы узнали, что ты застряла здесь с каким-то таинственным полумертвым незнакомцем, и заехали взглянуть.
Глава 7
«Мы?» О Боже, только не это! Из-за спины миссис Эллингтон выглядывала любопытная сестра Розамунды.
Девушка вскочила с кресла, стараясь разыграть радостное удивление.
— Мама! Саки!
Саки, которая была на шестом месяце беременности, между тем крутила в руках одну из фарфоровых статуэток, разглядывая надписи на дне.
— Зачем ты нацепила эту ужасную маску, Рози? — спросила она.
Розамунда деланно засмеялась и сняла маску.
— Да так, по глупости. Я думала, это чужие.
— В самом деле глупо, — заметила мать, усаживаясь в кресло. — Чужим ты бы ведь не позволила войти, верно? И вообще, уже давно пора усвоить, что шрамы тебя совсем не портят. — Она пожала плечами, потому что не раз говорила об этом своей дочери. — Ладно, милая, рассказывай нам про своего больного. Кажется, миссис Акентвейт считает его бандитом.
— Разбойником с большой дороги? — небрежно подхватила Розамунда. — Если так, то он был не очень удачлив в своем ремесле, потому что свалился с лошади.
— Вот как? Он свалился с лошади?
Вошедшая в комнату Джесси почтительно присела в реверансе:
— Чаю, миледи?
— Да, спасибо, — кивнула Розамунда, надеясь, что таким образом положит конец мучительным расспросам. — Мы с удовольствием попьем чаю.
Но как только Джесси ушла, мать уточнила:
— Так кто же он, милая?