Тайны русской империи
Шрифт:
Вся наша «усталость», апатия, неуверенность в себе — продукт глубокого ощущения ненужности современному демократическому государству; продукт осознания великой нации своего государственного сиротства и потери контроля за своим государством и слоем управленцев. Нации определили лишь место работающей массы, которая должна много трудиться, параллельно периодически «подтягивая пояса» после всякого очередного банкротства демократической государственности. Нация устала жить не свойственной ей жизнью, выживать при постоянном ослаблении ее федеральным правительством. А ради чего терпеть эти мытарства?..
Никакая чужая национальная сила не сможет стать опорой для нашего тысячелетнего государства. Государство рождается из семьи и рода и в свою очередь формирует нацию. Государство — это мышцы, нервы, ткани нации, крушение его — мистическое
Трансплантация в государство других национальных органов и тканей вызывает отторжение и даже смерть не меньшие, чем это бывает при трансплантации человеку органов другого человека. Бывают удачные национальные трансплантации, но тогда рождается новая нация-гибрид, с новыми свойствами, либо ухудшенными, либо улучшенными. При трансплантационных операциях на человеке, для того чтобы не происходило отторжения, используют специальные препараты, которые как бы «обманывают», заставляют тело человека принять чужой или чужие органы. Подобным «препаратом» в национальной политике коммунистов и демократов был интернационализм, которым постулировали миф о дружбе между народами, пытаясь убедить русское тело принять в себя, в свои национальные ткани инородные организмы как свои, уничтожая параллельно якобы «вредные», больные русские члены (дворянство, духовенство, русский образованный класс, крестьянство и т.д.). Туман интернационализма быстро рассеивается на рубеже XX и XXI веков, поскольку действие всякого, даже и идеологического, лекарства — временно. Сознание нации становится более адекватным жизненной реальности, — все меньше желающих быть безвозмездными «донорами».
Весь двадцатый век над русским государством и над русским национальным телом проводили трансплантационные операции: пришивали чужие головы, отводили питательные каналы к другим телам, ампутировали разные части тела, пускали кровь, делали операции на мозге, вычищая (как убеждали) ненужное и вредное, пытались уничтожить душу, и если бы это было возможно сделать хирургическим способом, то непременно бы уничтожили.
Весь двадцатый век мы (нация) лежали на «хирургическом столе», вставая с него только для того, чтобы воевать и трудиться, где нам один за другим инородческие «хирурги» (политики, партийные деятели, экономисты и т.д.) делали операции по своему усмотрению. Мы же лежали под наркозом-гипнозом разных политических мифов, по-разному называемых: то демократия и интернационализм, то либерализм, то социализм и коммунизм и т.д.
Мы беспечно потеряли свою национальную свободу, сознательное национальное творчество, свободу воли к самостоятельному мышлению и самостоятельной жизнедеятельности. Мы так ослабли в духовном плане, что перестаем реагировать на окружающий мир, сопротивляться узурпации нашей собственности — государства и наших национальных богатств. Уменьшение реакций на внешний мир — верный признак ослабленной жизнедеятельности национального организма.
– «Коренному русскому племени вовсе не все равно, остаться ли наверху, или очутиться внизу» {221} в государстве.
Нация должна быть свободна от инородческого засилья, от всевозможных пут. Все наши силы, много их или мало, должны тратиться только на свои цели и на своих людей. Никто не будет нас образовывать, кормить, защищать — все «чужаки» будут решать проблемы только своих. Если мы не будем иметь возможность все, что мы вырабатываем сами, то есть наш национальный продукт (интеллектуальный или материальный), пускать строго на прокорм, образование, защиту своих ближних, разве мы можем считать себя свободной нацией? Нет, конечно нет. Мы — нация угнетаемая, угнетаемая нашим же ненациональным правительством и международными финансовыми институтами. Мы — гонимые и эксплуатируемые, но мы пока в большинстве в государстве и должны заставить считаться с нашими законными правами…
Ф.М. Достоевский писал, что надо стать русским. Надо стать искренним и честным в отношении себя и нации, осмыслить себя как личность и нацию как общество, и тогда станешь русским, а значит, и националистом. Современному человеку стать не просто человеком, а русским человеком можно только сознательно и искренно. Среди многих определений понятия национализм выделяется определение М.О. Меньшикова. «Национализм, мне кажется, — писал он, — есть народная искренность в отличие от притворства партий и всякого их кривляния и подражания. Есть люди искренние, которые не терпят, чтобы казаться чем-то другим, и которым хочется всегда быть лишь самими собой. Наоборот, есть люди, как бы боящиеся самих себя, внутренне не уважающие себя, которые готовы быть чем угодно, только не тем, что они есть. Эта странная трусость напоминает так называемый миметизмв природе, стремление слабых пород — особенно среди насекомых — подделывать свою наружность под окружающую среду, например, принимать очертания и цвета растений. Чувство национальное обратно этому малодушному инстинкту. Национализм есть полное развитие личности и стойкое бережение всех особенностей, отличающих данный вид от смежных ему. Национализм есть не только полнота самосознания, но полнота особенного — творческого самосознания, а не подражательного. Национализм всегда чувствуется как высшее удовлетворение, как “любовь к отечеству и народная гордость”. Нельзя любить и нельзя гордиться тем, что считаешь дурным. Стало быть, национализм предполагает полноту хороших качеств или тех, что кажутся хорошими. Национализм есть то редкое состояние, когда народ примиряется с самим собою, входит в полное согласие, в равновесие своего духа и в гармоническое удовлетворение самим собой» {222} .
Национальная психология — великая биологическая сила, выработанная веками исторической борьбы, побед и поражений. Нация — духовное единство в вере; нация — психологическое единство в характере поведения; нация — душевное единство в культуре, языке; нация — физическое единство в кровном родстве.
Симпатии и антипатии — это психологические границы нации, которые она оберегает от проникновения в ее тело всего чуждого и, напротив, восприятия всего близкого. Этими психическими определениями своего и чужого нация формирует как саму себя, так и вырабатывает отношение к психическим типам, не принадлежащим к своему. Симпатии и антипатии — это психологическое оружие национальной обороны.
Итак, что же такое национализм?
Национализм — это философия господства на своей национальной территории, укрепление сознания русского народного единства.
Национализм может проявляться двояко: неосознанно — в национальном прирожденном чувстве и любви к своему народу и к своему месту рождения, и осознанно — в появлении национального самосознания, осмысленной сопричастности себя к своему народу и признания всех прав и обязанностей по отношению к своему национальному обществу.
«Мы, — писал М.О. Меньшиков, — не восстаем против приезда к нам и даже против сожительства некоторого процента иноплеменников, давая им охотно среди себя почти все права гражданства. Мы восстаем лишь против массового их нашествия, против заполонения ими важнейших наших государственных и культурных позиций. Мы протестуем против идущего завоевания России не русскими племенами, против постепенного отнятия у нас земли, веры и власти. Мирному наплыву чуждых рас мы хотели бы дать отпор, сосредоточив для этого всю энергию нашего, когда-то победоносного народа…» {223}
Слабость нашего национализма — это слабость нашей воли, столь же важной для гармонической личности, сколь и развитие чувств и умственных способностей. Без воли нет осознания необходимости планомерного стремления к цели. Появляется немощь перед перспективой действия.
«Не раз, — писал М.О. Меньшиков, — великая империя наша приближалась к краю гибели, но спасало ее не богатство, которого не было, не вооружение, которым мы всегда хромали, а железное мужество ее сынов, не щадивших ни сил, ни жизни, лишь бы жила Россия» {224} .