Тайны Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Я капитан голландского судна «Фрисланд», – промолвил он, опускаясь на стул, предложенный ему Холмсом. По-английски он говорил превосходно, но от моего внимания не ускользнул легкий гортанный акцент. – Прошу прощения, джентльмены, что беспокою вас в столь позднее время, но леди просила, чтобы я обратился к вам, а не к официальным представителям закона.
– Полагаю, – проговорил Холмс, опускаясь в кресло, – будет лучше, если вы для начала расскажете нам, кто эта леди и почему ей так срочно понадобилась моя помощь.
– Разумеется, мистер Холмс. Но сперва мне хотелось бы изложить вам подоплеку дела. «Фрисланд» – небольшое торговое судно. Мы курсируем
42
Свободный торговый причал расположен на северном берегу Темзы в полутора милях вниз по течению от Тауэра. Изначально он назывался Ост-Индским причалом, а свое современное название получил в 1858 году после тарифной реформы и отмены торговых ограничений.
Несколько пассажиров взошли на борт сегодня вечером. В их числе были пожилой джентльмен, мистер Барнеби Пеннингтон, и его дочь. Я лично не видел, как они садились на судно, но стюард утверждает, что эти двое сразу отправились к себе в каюты.
Через некоторое время мисс Пеннингтон вышла на палубу и обратилась к моему помощнику за помощью. Девушка была очень взволнована. Устроившись у себя в каюте, она отправилась к отцу, желая убедиться, что у него все в порядке, и пожелать спокойной ночи. Она постучалась к нему. Никто не ответил. Тогда она открыла дверь. Каюта оказалась пуста. Повсюду обнаруживались следы борьбы. Багаж ее отца кто-то распотрошил. Пропала крупная сумма денег и кое-какие важные документы.
Как только помощник поставил меня в известность, я приказал обыскать судно от трюма до верхней палубы, однако нам так и не удалось найти никаких следов мистера Пеннингтона. Я допросил команду. Никто не заметил ничего подозрительного. Впрочем, это вполне объяснимо. Во-первых, было темно и лил дождь, а во-вторых, матросы не сидели сложа руки, они занимались своим делом.
– А мисс Пеннингтон не слышала ничего подозрительного?
– По всей видимости, нет, мистер Холмс, если не считать глухих ударов, которые, как ей тогда показалось, доносились с палубы. Шторм был в самом разгаре.
– А что говорят другие пассажиры? Вы с ними беседовали?
– Лично – нет. Я был слишком занят: сперва руководил поисками, а потом допрашивал команду. С пассажирами по моему приказу поговорил стюард. Ни один из них не видел и не слышал ничего странного. У нас в этом рейсе всего четверо пассажиров, и помещения между их каютами и каютой мистера Пеннингтона остались незанятыми. Надо сказать, я принял меры и поставил у трапа матроса – на тот случай, если кто-нибудь попытается свести мистера Пеннингтона на берег. Впрочем, я вполне допускаю, что спохватился слишком поздно. Как вы, англичане, в таких случаях говорите? «Лошадь украли – стали ворота запирать»?
– То есть вы хотите сказать, что кто-то мог подняться на борт корабля и незаметно для вас похитить мистера Пеннингтона?
Капитан ван Вейк развел мощные, перевитые мышцами руки.
– В такой вечер все возможно, – ответил он.
– Я так понимаю, вы поговорили с мисс Пеннингтон, – продолжил Холмс. – Как она
– Никаких, сэр. Но она подозревает, что имело место ограбление.
Капитан запнулся на последней фразе, и эта заминка не ускользнула от внимания великого сыщика.
– То есть сами вы в эту версию не верите?
– Я считаю, мистер Холмс, что банальным ограблением происшедшее не объяснишь. Когда я говорил с девушкой, она, как ни странно, была явно не склонна обсуждать со мной коммерческие дела отца. Кроме того, она проявила незаурядную настойчивость, требуя, чтобы я немедленно обратился за помощью к вам. К вам, и ни к кому другому. Она написала вам письмо, взяв с меня обещание, что я вручу его вам лично в руки.
Порывшись в кармане бушлата, ван Вейк вытащил конверт и протянул Холмсу. Мой друг распечатал письмо, извлек листок бумаги, пробежал послание глазами, после чего прочитал его нам вслух:
– «Уважаемый мистер Холмс, капитан ван Вейк изложит вам обстоятельства, при которых пропал мой отец. Я очень боюсь за его жизнь и потому умоляю вас взяться за расследование. Мой отец очень часто упоминал о ваших талантах сыщика, о которых он узнал в ходе расследования одного дела особого рода». – Холмс прервался и поднял глаза на капитана: – Скажите, мисс Пеннингтон, часом, не уточняла, какое именно дело имеет в виду?
– Уточняла, – с готовностью ответил моряк. – Дело Блекмора.
– Ах да! – тихо промолвил мой друг. – Да, припоминаю. Дело и впрямь весьма деликатного свойства. – Поймав мой недоуменный взгляд, он пояснил: – Речь идет о расследовании, которым я занимался в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году. Вы в то время практиковали в Паддингтоне. Я не стал обращаться к вам за помощью, старина, поскольку вы как раз слегли с бронхитом. Но вернемся к письму. Здесь есть занятная фраза, которую мисс Пеннингтон подчеркнула дважды: «Ни при каких обстоятельствах не оповещайте о случившемся Скотленд-Ярд». Подпись – «Мод Пеннингтон». Ну что ж, капитан ван Вейк, – произнес Холмс, складывая письмо и пряча его к себе в карман, – я, разумеется, не откажу в помощи юной леди. Дело весьма необычное. Насколько я понимаю, вы приехали сюда в экипаже и приказали извозчику ждать?
– Все в точности так, как вы сказали, – ошеломленно подтвердил голландец. – Но как вы узнали, что экипаж по-прежнему стоит на улице?
– Все очень просто. Я не слышал, чтобы он отъезжал, – небрежно ответил Холмс. – Уотсон, окажите любезность, спускайтесь вниз с капитаном ван Вейком, а я вскоре к вам присоединюсь. Расследование может затянуться и задержать нас, поэтому мне бы хотелось оставить записку миссис Хадсон. К чему нашей бесценной домовладелице беспокоиться попусту? Ступайте, мой друг, да смотрите оденьтесь по погоде – на улице по-прежнему бушует ненастье.
Решив прислушаться к совету друга, я надел длинный непромокаемый плащ и вместе с капитаном ван Вейком вышел на улицу, где увидел стоявший у края тротуара закрытый четырехколесный экипаж. Мы тут же забрались внутрь, чтобы спрятаться от проливного дождя, и принялись ждать Холмса.
Он присоединился к нам несколькими минутами позже. Великий сыщик так сильно хромал, что залез в карету с заметным трудом.
Когда я осведомился о причине, Холмс раздраженно ответил:
– Я так торопился, что вывихнул лодыжку, спускаясь по лестнице. Пришлось вернуться и наложить тугую повязку. Сущий пустяк, не о чем беспокоиться, право слово. Скорее в путь! Мы и так уже потеряли слишком много времени из-за моей оплошности.