Тайны Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
Полагаю, вам не составит труда представить себе, каково мне было в тот момент. Я утешал себя мыслью, что если Моррисону и удалось от меня улизнуть, то я хотя бы знаю, где искать шкатулку леди Фартингдейл. Я полагал тогда, что ларец находится в безопасности, пылясь в лавке мистера Абрахамса. Я стал следить за магазином в надежде, что шкатулку выставят на продажу. Тогда бы я ее выкупил, поставив таким образом в деле точку. Вместо этого я до смерти напугал несчастного мистера Абрахамса, о чем искренне сожалею.
– Вынудив его тем самым закрыть свое заведение, – усмехнулся Холмс.
– Это было для меня тяжелым ударом, – признал Ханнифорд. – Так или иначе, мне не хотелось несолоно хлебавши возвращаться в Сомерсет и распрощаться
– Но кто же его убил, если не вы? – растерялся я.
– Некий Феррерс, – ответил на мой вопрос Холмс. – Он, как и Моррисон, приударял за официанткой из паба «Корона». Вот ее-то они и не поделили. Самое обычное преступление, в котором, уж поверьте мне, ничего интересно. Вот, собственно, и все.
Ханнифорд, решивший, будто великий сыщик намекает, что пора и честь знать, поднялся и стал раскланиваться.
– Не смею больше отнимать у вас время, – промолвил он. – Осталось только добавить, что леди Фартингдейл получила назад перстень с рубином и заплатила мне пятнадцать гиней. Иными словами, как пишут в дамских романах, все кончилось хорошо. Сожалею лишь об одном: я лишился возможности увидеть Моррисона за решеткой. Ну да ладно! Как говорится, не мытьем, так катаньем. – Весело рассмеявшись, он взял в руки черную шкатулку и сунул ее в карман. – Ну а теперь, джентльмены, позвольте откланяться. Жена ждет, что я приеду на поезде, отбывающем в пять двадцать пять. Кроме того, я обещал леди Фартингдейл вернуть шкатулку, как только мистер Холмс закончит с этим делом.
Вскоре ушли и мы, но кэб брать не стали, а предпочли пройтись по Оксфорд-стрит.
– Скажите, дружище, а как вам удалось подготовить весь этот спектакль? – поинтересовался я.
– Очень просто, – отозвался великий сыщик. – Вчера утром я отправил две телеграммы. Одну – леди Фартингдейл, с просьбой одолжить шкатулку, другую – Ханнифорду. Сообщил, что буду весьма обязан, если он заберет из Уитчет-мэнора шкатулку и привезет ее мне. Пока вы играли на бильярде, мы с Ханнифордом и Абрахамсом отрепетировали маленький спектакль, который, я надеялся, вас позабавит. Лично мне он доставил огромное удовольствие. Впрочем, насколько я могу судить по выражению вашего лица, вас кое-что смущает. Вы хотите что-то спросить?
Должен признаться, слова Холмса меня ошеломили. У меня в голове действительно вертелся еще один вопрос, но мой друг ответил мне, прежде чем я успел его задать.
– Нет, Уотсон, – покачал он головой. – Моррисон не знал ни о тайнике, ни о перстне с рубином, который там лежал. В противном случае он бы продал перстень джентльмену из Айлворта, которому обычно сбывал добычу.
Откуда я знал, о чем вы собираетесь спросить? Видите ли, вы коснулись воротника и откашлялись, прочищая горло. Так вы обычно поступаете, когда вам что-то непонятно и вы собираетесь кое-что уточнить. Я давно заметил за вами эту привычку. Поскольку других неясностей, кроме этой, в деле не оставалось, я решил не дожидаться вопроса и сразу дал на него ответ.
Кстати, Уотсон, если вы вдруг подумываете написать о случившемся, мне бы хотелось попросить вас этого не делать. Вместе со шкатулкой леди Фартингдейл передала мне через Ханнифорда записку, в которой категорически запретила предавать дело огласке. Она ваша искренняя почитательница, с огромным удовольствием читает истории о наших приключениях и всякий раз с нетерпением ждет новых рассказов. Однако, увы, леди Фартингдейл претит
40
Доктор Уотсон ни в одном из канонических произведений не упоминает леди Фартингдейл. Однако в рассказе «Исчезновение леди Френсис Карфэкс» Шерлок Холмс говорит, что не может уехать из Лондона, «покуда старому Абрахамсу угрожает смертельная опасность».
Схватка на пароходе «Фрисланд»
Если не ошибаюсь, начало этой истории было положено ветреным и дождливым ноябрьским вечером 1894 года, через несколько месяцев после чудесного воскресения Шерлока Холмса из мертвых, ведь на протяжении трех лет я пребывал в уверенности, что мой друг сгинул вместе со своим заклятым врагом, профессором Мориарти, в пучине Рейхенбахского водопада [41] . События, о которых пойдет речь, также едва не стоили нам с Холмсом жизни.
41
Судьбоносная встреча Шерлока Холмса и профессора Мориарти произошла 4 мая 1891 года неподалеку от швейцарской деревушки Майринген, на скале у Рейхенбахского водопада. Доктора Уотсона обманом вынудили оставить друга. Вернувшись, он обнаружил, что Холмс пропал, оставив ему прощальную записку. Решив, что и сыщик, и преступник погибли, глубоко опечаленный доктор вернулся в Лондон. Вопреки его ожиданиям, Шерлок Холмс остался в живых и весной 1894 года, к великой радости друга, вернулся в Лондон. См. «Последнее дело Холмса» и «Пустой дом».
Отужинав, мы расположились в креслах у полыхающего в камине огня. Холмс был занят изучением монографии о ранних елизаветинских тайнописях. Что касается меня, то я развлекал себя чтением куда более прозаическим: в моих руках был экземпляр «Ивнинг стэндарт». Я неспешно листал газетные страницы, будучи уверенным: ничто не заставит нас выйти на улицу в столь жуткую погоду.
Стоило мне только об этом подумать, как Холмс поднял голову, отложил в сторону книгу и произнес:
– Уотсон, только что перед нашим домом остановился экипаж. Похоже, к нам посетитель. Я сам его встречу и провожу сюда. Не стоит беспокоить служанку в столь поздний час.
– «Его»? – переспросил я.
– Ну да, его. Нисколько не сомневаюсь, что это мужчина. Слышали, как грохнула дверь экипажа? Женщина вряд ли захлопнула бы ее с такой силой.
Признаться честно, я слышал лишь вой ветра в трубе да дребезжание стекол в оконных рамах, однако меня нисколько не удивило, что Холмсу удалось различить среди этого шума другие, донесшиеся издалека звуки. Я еще не встречал человека, который бы смог сравниться с моим другом остротой слуха.
Великий сыщик вышел из гостиной и вскоре вернулся в сопровождении низкорослого, крепко сбитого бородача, столь коренастого и широкого в плечах, что он показался мне квадратным. По бушлату и фуражке я заключил, что это моряк. Когда Холмс представил его, я понял, что не ошибся.
– Знакомьтесь, Уотсон, перед вами капитан Ганс ван Вейк, – промолвил мой друг и, повернувшись к нашему гостю, добавил: – Прошу вас, сэр, присаживайтесь.
Ван Вейк снял фуражку, обнажив шевелюру столь же пышную и седую, как и борода. Лицо капитана было сильно обветрено, а от уголков глаз расходились глубокие морщины – свидетельство того, что капитан часто улыбается и обладает добродушным нравом. Впрочем, сейчас Ганс ван Вейк был мрачен, и я понял, что дело, приведшее его к нам, весьма серьезно и не терпит отлагательств.