Тайны Сикорских

Троянская Мария

Вот и Катина очередь. Сейчас решится.

Движение сбоку. Алексей Николаевич достал зеленый платок, задумчиво теребя его. Нет-нет, пожалуйста, только не это! Еще одно движение рядом с ним. Фельдман расправил синий платок. Нет-нет. Пусть эти кусочки шелка будут предназначены для других, стоящих рядом с Катей, чья судьба обозначится парой секунд позже.

Артем Николаевич краем глаз ухватился за ткань в руках двух важных для него людей. И… бросил платок к Катиным ногам. Она радостно подняла кусочек прохладной скользкой ткани, вцепилась в

него. Фух, пронесло! Как радостно, хоть и немного грустно, запела душа. Вот и закрылся вход на одну из развилок жизненного пути.

Женщина улыбнулась призраку, он заметит смешливые морщинки в уголке глаз, хоть и не увидит улыбку. Что за странный взгляд? Ну да, конечно, Артем, наверное, хотел, чтобы его медиум оказалась принадлежащей к его миру и продолжала ему помогать. Поджала губы — мог бы и порадоваться за нее. Как же странно он смотрит! Что-то внутри подняло предостерегающе голову. Еще не понимая, что именно настораживает, Катя почувствовала, как испаряется эйфория, опустила взгляд на крепко сжимаемый в ладонях платок. Фиолетовый. Не алый. Фиолетовый.

В ушах что-то зажужжало, словно реактивный самолет. Кате показалось, что она снова в свободном падении.

Глава 26. Ритуал

Колыхался тюль, избранный для игр сквозняком, волнуя, будоража складки ткани, надувая, словно парус. Катя стояла посреди личной гостиной Сикорского Артема Николаевича, являющейся частью покоев хозяина дома. Святая святых. Сердце трепыхалось раненной птицей, ноги, словно натянутые пружины, не хотели сгибаться. Катя стояла, навинченная, готовая в любой момент завертеться, словно волчок. Нервы — натянутые до предела струны.

— Сядь, в ногах правды нет, — мягко посоветовал призрак.

— Не могу, — заметалась по кругу. — Скажи, что дальше будет? Что мне предстоит?

— Сейчас я, закончив дела, приду и мы проведем обряд.

— Посмотри на меня, скажи правду — что это за ритуал? — если бы Катерина могла, она бы схватила призрачного собеседника за плечи и вытрусила бы из него ответ на интересующий вопрос. Женщина, повинуясь развитой интуиции, чувствовала, что Артем знает, что должно произойти, но он ни за что не скажет. Виляет, словно уж, ускользая от ответа.

Катя трусилась, словно осиновый лист. Как отреагирует Сикорский на то, что она жива? Узнал ли он ее? Если нет, то не вышвырнет ли, узнав, что она пробралась в его дом, воспользовалась неосведомленностью прислуги о ее увольнении и пропаже, приступила, как ни в чем не бывало к работе, только на кухню перевелась, чтобы не столкнуться ненароком с домочадцами. Подобные этим вопросы жалили, словно пчелы. Их яд будоражил и заставлял метаться по комнате, мучил, терзал неопределенностью.

— Катя, успокойся. Я тебя не съем. Я… не буду присутствовать во время ритуала, побуду в соседнем помещении…

— Почему?! — Катя почувствовала, как холодный кусок льда проскользнул за шиворот.

— Эм… — Артем смотрел на испуганную, встревоженную женщину. Он видел ее танец, исполненный в особенный ритуальный день, в месте силы, на котором построены владения Сикорских. Даже не обладая материальной формой, он уловил энергию. Благодаря немалому опыту, понял, что сейчас должно произойти.

Этот вид ритуала, вопреки предрассудкам и легендам, проводился чрезвычайно редко. В нем не было ничего ужасного, кровавого, но… Как за подобным наблюдать, особенно в собственном исполнении, Сикорский не знал.

Призрак вспомнил, почему бросил платок сам. Это был единственный раз, когда согласился на подобный обряд. Как расценит этот поступок женщина, взирающая на него с мольбой и в то же время с упрямой решимостью, он не подозревал. И как потом смотреть Катерине в глаза тоже. Поэтому, как мог, успокоил ее, немного рассеял тревогу, и ушел так далеко, насколько позволяло его теперешнее состояние.

Скрипнула дверь.

Катерина застыла, боясь обернуться. Конечности словно парализовало. Ну же, где твоя храбрость? Развернись. И молись, чтобы результат обряда не дал позитивного исхода, иначе жизнь никогда больше не сможет упроститься, вернуться на прежнюю колею.

Есть определенный процент потенциальных одаренных, чья сила после прохождения не растет, оставаясь такой крохотной, что недостойна внимания. Тогда прошедший обряд становится на учет и на этом его причастность к миру обладающих силой заканчивается. Им поручается, например, функция хранителя дома, служащего одним из тайных убежищ клана, чей представитель проводил обряд. Бывает, что человека просто берут на работу в компанию, принадлежащую одаренным, а это, чаще всего, достойная зарплата и хорошие условия.

Так объяснял Павел. И Катя надеялась, что скользнет, словно молния по корпусу самолета, не проникнув внутрь опасного мира.

Ну же, тряпка, соберись! Обернись и встреться глазами с Сикорским.

Призрак ушел, и Катя, привыкшая к его присутствию, вдруг почувствовала себя незащищенной, будто обнаженной. Словно она села в машину и забыла ключи или потеряла часы и телефон, оказавшись в торговом центре, где должна была встретиться с подругой. Как теперь доехать до места назначения? Как найтись в шумящем море толпы, заполонившей несколько этажей стеклянного корпуса?

Наконец обернулась. Приглушенный свет торшеров слабо разгонял рано воцарившие зимние сумерки, давно переросшие в непроглядную ночную темень. Сквозняк, впущенный приоткрытым окном, лизнул колючим языком окоченевшие ноги. Кто придумал танцевать танец босой?

Комната оставалась пустой. Дверь слегка приоткрыта, но Артема Николаевича не было. Как странно. Катя ощущала зудящее чужое присутствие. Нервы расшалились. Она хотела уже было надавать себе мысленно пощечин и направиться к столику, на котором стояли напитки и закуски, налить стакан воды, но боковым взглядом уловила едва заметную тень, странно искореженную. Неестественно вывернутую. Что это?