Тайны сирен

Голдинг Джулия

Конни взглянула на фотографию на первой полосе: группа ухмыляющихся взрослых, один из которых был одет в плащ из стриженого меха, окружила модель фабрики. «„Аксойл“ поддерживает мэра, — прочитала она. — Нефтяная компания открывает свои двери для местных властей». Ей это показалось довольно неинтересным: и почему тетя так расстроилась? Она внимательнее вгляделась в снимок и заметила, что костлявый мужчина на заднем плане смотрит в объектив так, как будто собирается удавить фотографа, — этот взгляд странным образом контрастировал с веселыми улыбками его товарищей.

—

А что в этом такого? — осторожно спросила Конни, показывая на статью.

Эвелина насмешливо фыркнула:

— Ну, этого уже достаточно, чтобы кого угодно стошнило, но я другое имела в виду. Посмотри в самом низу страницы — маленькая колонка в углу.

Конни сделала, как ей сказали, и увидела статью, затерявшуюся между рекламами лифтов и круизов по Средиземноморью. «Исчезновение третьего служащего компании „Аксойл“», автор — Рупа Нуруддин.

— Ничего себе, да это, кажется, сестра Аннины! — взволнованно сказала Конни.

Эвелина скривилась.

— Читай дальше, — коротко сказала она.

«Уильям О’Нилл, 37 лет, проживающий рядом с Сибрукской автостоянкой, не вернулся домой в субботу утром. Последний раз родные видели его перед тем, как он ушел на работу в ночную смену. Уильям отправлялся на новый перевалочный склад для нефтепродуктов компании „Аксойл“, куда был принят сварщиком. Морис Квик, управляющий „Аксойла“, рассказал нашей газете, что у компании „нет записей о том, что О’Нилл явился в ту ночь на работу“, однако несколько коллег О’Нилла рассказали нам, что видели его работающим, как обычно, в дальнем конце новых морских укреплений, ограждающих гавань, прежде чем опустился туман и он скрылся из виду.

О’Нилл стал третьим человеком, связанным со строительством нефтеочистительного завода, который пропал за последние полгода».

Конни отложила газету. Заметка была чересчур коротенькой для такого важного сообщения. Определенно газета должна была предоставить больше места для этой новости, чем для лубочных фотографий мэра, пожимающего руки компании дельцов в костюмах. Она подумала, что теперь понимает, почему у тети плохое настроение.

— Это очень печально. Ты знаешь его?

Эвелина коротко покачала головой:

— Нет, не знаю. Но дело не в этом.

Конни сглотнула:

— Извини… я не понимаю…

Она тут же почувствовала, что ляпнула что-то не то. Тетка вскочила из-за стола и прошагала к мойке, раздраженно швырнув свою чашку в раковину.

— Ты просто такая же, как все остальные, Конни: так же близорука! Не можешь разглядеть надвигающуюся беду, пока она не посмотрит тебе прямо в лицо! Как же могут люди быть такими идиотами, чтобы из всех мест выбрать для строительства нефтеперерабатывающего завода именно это!

— Но какое отношение это имеет к пропавшему человеку? — с сомнением спросила Конни, снова рассматривая газету. Костлявый человек на фотографии теперь, казалось, уставился прямо на нее.

Эвелина как будто не расслышала ее вопроса, она яростно терла кружку щеткой, разбрызгивая мыльную пену по

всему полу.

— Это только начало — попомни мои слова. Мы знали, что что-то подобное случится, но кто нас слушал, когда мы пытались предупредить? А теперь они говорят о строительстве новой дороги. Бог знает, какие грядут последствия, когда столько существ… многие захотят взять дело в свои руки.

— Так твое собрание прошлой ночью было по этому поводу? — высказала осторожную догадку Конни, пытаясь направить разговор в более спокойное русло.

— Ну в каком-то смысле да. — Эвелина не вдавалась в подробности.

Она с лязгом поставила кружку в сушилку и вернулась, чтобы дочитать газету; гнев ее остыл. Через пару минут она добавила, не глядя на Конни:

— К нам приедет гость из Италии, вероятно, на следующей неделе, это зависит от того, как скоро он сможет выбраться.

— И кто он? — Конни училась спокойно воспринимать неожиданные новости от тети и не возмущаться тем, что она не спрашивает ее мнения.

— Член Общества. Из итальянского филиала.

— А это Общество — по охране природы, что-то вроде Гринписа?

— Что-то вроде.

Конни не понимала, почему тетка теперь мрачно улыбается, как будто этот вопрос ее позабавил.

— Можно мне пойти с тобой на какое-нибудь ваше собрание? Я на самом деле очень интересуюсь защитой природы.

— Посмотрим.

— Посмотрим на что?

— В кого ты пошла: в меня или в своего отца.

Этот загадочный ответ озадачил Конни. Что она все-таки имеет в виду? Почему она никогда не отвечает прямо? Конни сыта по горло тем, что приходится ходить вокруг тетки на цыпочках и гадать, как себя с ней вести, что и как говорить.

— И как же я должна это выяснить? — сказала Конни, не сумев скрыть раздражение.

— Ты — никак: это наше дело.

Да, решила Конни по дороге в школу, тетка у нее точно безумная, и другие члены Общества представлялись ей сейчас такими же сумасшедшими. Чушь какая — выяснять что-либо о ней, Конни, не позволяя прийти даже на одно собрание! Она вовсе не была уверена, что хочет попасть в это их драгоценное Общество. По сути дела, чем скорее ее родители осознают, что оставили ее на попечении помешанной, тем лучше. Единственное, о чем она будет жалеть, если снова придется переехать, — это о новой школе, где все так хорошо началось. Если бы не приятные впечатления о проведенном там дне, она сегодня же позвонила родителям, требуя забрать ее из Гескомба.

— Эй, Кол, где это ты так поцарапался?

Конни стояла всего в нескольких метрах от Кола в очереди на обед и случайно подслушала, как приятель спрашивает у него про его травму.

— Соседская кошка, — ответил Кол, потирая щеку.

Это была неправда. Конни была уверена, что он лжет. Если бы это была кошка, царапины были бы меньше и располагались бы параллельно. Безобразный рубец выглядел так, будто его нанесло гораздо более крупное животное.

— А почему ты не пришел в футбольный клуб вчера вечером?