Тайны Свон
Шрифт:
На улице стояла темень, только факел в руках одного из мужчин освещала дорогу к каменному дому. Свон закинули на плечо, как мешок с картошкой. Она почувствовала, как несколько оставшихся на нитке бусин соскользнули вниз, и пропали в пыли. Свернув за угол, старуха открыла тяжелую дверь. В глубине оказалось темное помещение. Спустившийся разбойник грубо бросил Свон на тюфяк, что лежал на полу, и тут же выбрался из мрачного подземелья. Дверь захлопнулась, послышался шум задвигающегося засова.
Пытаясь повернуться на бок, чтобы руки не так сильно болели, Свон
– Тише, тише. Я стараюсь помочь.
В кромешной темноте узлы с трудом поддавались, но незнакомка справилась. Когда Свон села, опираясь на затекшие руки, то застонала от боли. Соседка все поняла и помогла растереть их.
– Пить, я так хочу пить, – пожаловалась Свон. Подруга по несчастью, словно кошка, видящая в темноте, метнулась в сторону, и вскоре Свон пила воду из кувшина.
– Спасибо. Ты кто?
– Теперь никто, как и ты. Называй меня Фокси. Я здесь уже неделю. Старуха ждет какой-то корабль. А тебя как зовут?
– Свон. Что с нами будет?
– Отправят в Форш, там торгуют рабами. Если ты симпатичная, попадешь в дом утех. Девушек с торгов не берут в служанки. Какая хозяйка захочет пустить в дом соперницу?
– А если не симпатичная?
– Купит капитан какого-нибудь корабля для своей команды. Ну, считай, тоже для утех.
– Откуда ты все знаешь?
– Изра рассказала, когда приходила кормить. Веди себя хорошо. Иначе кормить не станут, а если начнешь упорствовать, отведаешь плетей. Не смотри, что Изра старая, рука у нее сильная. А искалеченная ты только для корабельной команды сгодишься.
– Тебе не страшно?
– Уже нет. Посиди неделю в темноте, без еды, с горящими от хлыста ранами, тебе тоже станет все равно: жить или не жить.
Немного помолчав, Фокси спросила:
– А ты девственница?
Свон не хотелось обижать отговорками пленницу, уже отведавшую плеть Изры, и так добродушно встретившую новую подругу.
– Да, – тихо сказала Свон. Вспомнив о жарком поцелуе незнакомца, от которого пахло цитрусовыми духами, смущаясь, добавила. – Меня лишь однажды поцеловали.
– Вот и шлавненько! – раздался в темноте скрипучий голос Изры.- Все, Фокши, можешь быть швободна. Завтра приходи пораньше, отправим Швон на корабль. Он уже в порту.
Тут же откинулся тяжелый полог, за ним показалась освещенная комната с добротной кроватью. Фокси поставила на стол кувшин с водой и скрылась за узкой дверью, даже не взглянув на Свон.
– Милая, располагайща. Шейчас принешу поешть, – прошамкала Изра.
Старуха была довольна. Красавица, да еще девственница! Ай, спасибо, Марек! На завтра назначена встреча с покупателем, но предложить ему было нечего. А за такую девицу дадут кучу денег, год безбедно проживет старая Изра.
Когда Свон прошла в комнату, увидела в углу таз и ведро воды. Не стала стесняться, стянула лохмотья, оставшиеся от чудесного платья, нижнюю рубашку и стала умываться. Ей хотелось смыть с себя следы от рук разбойников и Фокси, оказавшейся вруньей и предательницей.
Расплела когда-то красиво уложенную косу, вытащила белые цветочки, что украшали волосы, и сунула их под подушку. На шее нащупала кровавый рубец. Вот и все, что осталось от великолепного жемчужного набора! Бал казался цветным сном.
Вошедшая старуха поставила на стол тарелку с похлебкой и сунула Свон грубую ложку. Вернулась через полчаса, Изра укоризненно покачала головой и унесла нетронутую еду. Новенькая лежала на кровати, свернувшись калачиком, и тихо плакала.
Как там матушки? Она словно наяву видела, как женщины рыдают друг у друга на плече. Смогут ли ее найти? Если корабль задержится в порту, может быть, успеют спасти?
Усталость и горькие слезы сделали свое дело – Свон уснула.
Ранним утром Свон подняла старуха.
– Вштавай!- приказала она, тронув пленницу за плечо, – Оденешь эту рубаху!
На кровать полетела длинная рубаха серого цвета. Штанов к ней, видимо, не полагалось. На столе стояла кринка молока и ломоть хлеба. Хлеб оказался горячим, и его запах будил аппетит. Одевшись и подпоясавшись лентой от платья, Свон собрала все свои заколки, цветочки и ленточки в маленький узелок. Что ждет впереди, она не знала, и хотелось иметь хоть что-то из прошлой жизни. Атласные голубые туфельки смотрелись нелепо с серой невзрачной одежкой, но другой обуви ей не дали. Свон подумала было завернуть и их в тряпицу, но побоялась, что узелок могут отнять.
Вскоре в доме послышались громкие шаги. Зарокотал мужской голос, ему шепелявил в ответ старушечий. Наконец, скрипнула дверь, ведущая в подвал, и в комнатке сразу стало тесно. Вошли двое крупных бородатых мужчин и уставились на сидящую за столом девушку. Изра, протолкнувшись между ними, подошла к ней и дернула за руку.
– Вштань, крашавица, не штешняйся! – скомандовала старуха.
И уже обращаясь к мужчинам, похвалила: – Хороша, ой, как хороша! Тело белое, волоши белые, глажки голубые, губы шловно вишни…
– Подожди, Изра, не части. В дом, что ли пройдем, не видно здесь ничего.
Старуха больно толкнула костяшками кулака пленницу в спину, чтобы та пошла за развернувшимися мужчинами. Свон едва успела прихватить свой узелок.
В светлой комнате, освещенной утренним солнцем, было чисто и пахло травами, которые сушились на полке вдоль одной из стен. Бородачи стояли у окна и терпеливо ждали, когда к ним подойдет Свон. Старуха ущипнула пленницу, когда та запнулась, боясь подойти ближе к странно одетым мужчинам. Сейчас она рассмотрела, что на них были камзолы, скроенные иначе, чем носили в замке Шовеллер. Длиной ниже колена, вместо воротника свисал капюшон, рукава перевиты кожаными шнурами, на поясе висели то ли длинные ножи, то ли короткие сабли. Лица, заросшие бородой по самые щеки, алчный блеск глаз, волосы, спадающие на плечи неровными прядями, словно их кромсали в разное время и пьяной рукой. На первый взгляд мужчины отличались только ростом.