Тайны угрюмых сопок
Шрифт:
Севастьян слушал, а мысли бежали сами по себе: «Понятно, чего хотят господа. Однако не мягко ли стелют? А может, я напрягу напустил, в сомнения ударился? Где ж представится такая возможность с подобными чинами речь вести? Вряд ли… А если так рассудить: Бога уважают – крест перстами на себя прикладывают, говорят вроде начистоту, надёжу свою возложить желают на опытных таёжников, а главное, совестливых ищут… Знать, сами с совестью и по совести желают всё делать. Осмелеть да проявить интерес, а с самородком обождать пока. Как, Севастьян, не промахнёмся, рискнём?..»
– А чего, если по совести, так и посудачить можно, – выдавил из себя Севастьян.
– По совести, а как же иначе, только по обоюдной доверительности, – подтвердил Трубников и внутренне обрадовался тону охотника, а чтобы ещё более придать ему уверенности в его согласии, предложил: – Кривить душой не стану, не в моём положении ни по статусу, ни по возрасту, а посему предлагаю вам, Севастьян Михайлович, и даю слово купеческое: назначить своим доверенным лицом.
– Это ж как я должен понимать, как же вы мне такое дело в руки дать можете? – удивился Севастьян.
– А вот так прямо и понимать. Оформлю официально чрез полицейское окружное управление документ – доверенность на право действовать от моего имени в поисках месторождений золота, на все работы, связанные с установкой столбов границ участков, на которых будут найдены золотые пески. Участвовать в регистрации таких участков, вести наём рабочей силы в моё отсутствие, заниматься прочими заботами касаемо разведочных и промышленных дел, включая и добычу. Ну как, согласен?
Душа Севастьяна трепетала: «Да неуж такой документ составит? Это что ж выходит, я вроде как в доле, они доверяют мне как самим себе, зная, что провести их смогу, как мальцов, меня ж всего как час знают, да на слова исправника опираются. Ведь не берут себе в голову, что деньги получу от них за труды и на этом всё – к осени скажу: разведал, нет в речках золота, а оплата при мне останется. Нет, так они не помышляют обо мне, заверили – по совести должно быть, вот и доверяют… Верить надо людям, а как без веры, смотри, какие зажиточные и при должностях высоких, а речь ведут со мной, с простым мужиком, это ж надо! А если что не так, так Господь рядом – сохранит и поможет, а их накажет, ежели обманут… Главное, Бога не гневить».
– Ваше сиятельство, вот в охотничьих делах, не хвастаясь, всем владею, а в промыслах золота не умелец, не учил меня этакому ремеслу никто, знать знаю, видел со стороны, а чтоб самому, нет, не приходилось, но желание горит.
– Желание – это хорошо, оно помехой не бывает, а рвение придаст. А что трудно познать, так на первых порах оно любое дело сразу не даётся. Главное, найти золото, пришлём горных умельцев, а они уж приложат усилия – научат этакой науке, да так тебя привяжет сия работа, что и от пушнины душа отвернётся.
Глава 7
Рачковский и Трубников досиделись до чая, коим решил угостить их Севастьян. На стол хозяин поставил прошлогодние солёные грузди, белые, с аппетитно выглядевшими кромками шляпок, варёное мясо оленины, несколько малосольных хариусов.
– Отведайте, гости дорогие, угощения, чем богат, тому и рад, откуда ж было знать, что мой дом посетят господа иркутские, знал бы, так чего ещё приготовил, – промолвил Севастьян, в завершении нарезая ножом хлеб.
– Чего ж тут ещё выставлять, и так хороша закуска, свежая и сытная. Нет, в этих краях с голоду умереть никак не можно, если не лениться. При таком угощении и про ужин можно забыть на постоялом дворе, – улыбнулся Трубников.
– И водка имеется, если желаете. – Севастьян предложил, а сам засомневался, стоило ли господам предлагать выпивку, как себе равному, оно и рассерчать могут.
– А чего же не приложиться, если имеется. – Рачковский кивнул в знак согласия.
Водку пили, но добавили её гости лишь в чай и немного, чему Севастьян удивлялся – впервые видел таковое использование. Гости же поясняли: оно и так достаточно, а согревает и здоровью не вредит.
– А если б к этому чаю лимончик нарезать, да окунуть его в чашку, так цены не было б напитку, уж очень полезная вещь, – пояснил Трубников.
Где ж было взять Севастьяну лимон, он в жизни его не видел и не знает ни вкуса, ни запаха его, а оттого и промолчал, будто пропустил мимо ушей про экзотический фрукт. Разве что слышал, есть такой, и больше в царских палатах, боярских и дворянских хоромах на столы выставляется.
Трубников мелкими глотками пил чай, которому посчитал достаточно читать хвалебную оду, следовало говорить по делу:
– Так вот, Севастьян Михайлович, с вами разрешили, нашли общее понимание, завтра же с утра и оформим на вас доверенность. Народ местный знаете, так что, не мешкая, подобрать следует двух-трёх человек, объявите им, какими полномочиями наделены и от чьего имени, бумагу покажите, дабы не сомневались.
– Да что ж вы, Кондрат Петрович, всё меня по имени и по отчеству-то да на вы кличете, не велик родом, чтоб так уважительно обращаться. Зовите Севастьяном.
– Как в народе говорят: назови хоть горшком, только в печь не сажай, – рассмеялся Трубников. – Ну, коли просьба такая, так и быть тому, Севастьян. Одну половину начала сверстали, дело за второй.
– И вторая сладится, подберу людей добрых, и двинем искать сокровища, – отозвался Севастьян.
– Всё так, но нужны два поисковых отряда. Один возглавишь ты, второй должен от имени Кузьмы Гавриловича. – Трубников наклонился в сторону Рачковского, занятого нарезкой малосольной рыбины. – Подумай, прежде чем назвать имя человека, которому ты мог бы довериться как себе, честному, благородному, не замаранному в сомнительных делишках.
Рачковский положил рыбью дольку в рот и посмотрел на Севастьяна:
– Личность должна быть по натуре надёжной, уравновешенной, жизнь повидавшей, бывалой, грамотёшкой хотя бы малой владеть. На него, как и на тебя будет оформлена бумага, станет моим доверенным лицом, с такими же полномочиями, как озвучил Кондрат Петрович.
– Так сразу и не скажу, подумать след.
– А ты подумай, подумай, спешка плохой советчик, народ здесь не избалованный, так среди надёжных людей понадобится лучший.
Севастьян перебрал в памяти жителей: «Все заслуживают внимания, с давних пор обжились в таёжном селе, прошли трудности, испытали нужду. Назвать Сохина или Сушкова? Оба стоящие, охотники опытные, как и я, много сопок ногами перемеряли, при нужде человека в беде не оставят… Нет, этих мужиков лучше в свой отряд пригласить. А что, если предложить Окулова? Чего, личность стоящая, как-никак мещанин, он же из самого Тамбова. Честности ему ни у кого не занимать, у самого чрез край. Да, конечно, Окулов! Чего тут далее гадать-думать».