Тайны войны
Шрифт:
Беседа закончилась. Оказалась она не. такой уж опасной. Гальдер побаивался, что Гизевиус станет интриговать, шантажировать. Но собеседник оказался корректным, не требовал излишних уточнений, не настаивал на том, чтобы он, Гальдер, посвятил его в военные тайны. Конечно, Гизевиус изрядный прохвост, но полезный. Гальдер был убежден, что Гизевиус связан с англичанами. Несомненно, их разговор завтра же будет известен в Лондоне. Что же, неплохо. Может быть, они посмотрят сквозь пальцы на «Везерюбунг» – на скандинавскую операцию. Что же касается подготовки на западе, Гизевиус едва ли мог что-нибудь заподозрить. План прорыва в Арденнах почти подготовлен. В ближайшие дни он, Гальдер, доложит об этом фюреру. Если сорвалось дело в Финляндии, надо начинать на западе.
Ганс Гизевиус также был удовлетворен беседой с начальником генерального штаба. Кое-что удалось выяснить. Значит, Гитлер что-то замышляет на севере? Гальдер прямо намекает на это, связывает с общим планом движения на восток. Следует немедленно сообщить Штринку.
Расстались они почти дружески. Генерал проводил посетителя до дверей, встряхнул платок, аккуратно сложил его и сунул в карман. Подошел к окну, проводил глазами удаляющуюся фигуру Гизевиуса. Подумал: вот в руках этого человека находится его судьба, судьба генерал-полковника Франца Гальдера, начальника генерального штаба Германии. Что, если узнает Гитлер? Зачем он только связался с военной оппозицией? Там много обиженных, завистников, интриганов, а у него положение, авторитет. Достаточно одного неверного шага этого человека, который только что исчез за садовой калиткой, одного его промаха – и все. Холодок пробежал по спине Гальдера. Брр!.. Зачем надо было играть в какую-то оппозицию?.. Скорей бы вернулась жена! Так пусто в квартире...
Гизевиус намеревался еще побывать у Канариса – он жил здесь же, в Целендорфе, – но за калиткой гальдеровской виллы перерешил. Лучше к Штринку. Штринк работал политическим советником в немецкой разведке, кто мог подумать, что он резидент Интелидженс сервис... Встречались они в ресторанчике на Потстдамерплац, недалеко от управления гестапо. Сотрудники гестапо частенько собирались здесь по вечерам. Было вполне естественно, что Штринк и Гизевиус случайно встречались за ужином в одной компании. Вряд ли кто мог предположить, что именно здесь происходят встречи двух британских шпионов.
Гизевиус подземкой доехал до Фридрихштрассе и оттуда пошел пешком.
Глава пятая
I
Послав брату две открытки и не дождавшись ответа, Карл Вилямцек в начале зимы решил сам навестить Франца. Бывало и раньше, что они месяцами не встречались, но тогда Карл жил в деревне, поди выбери время, а сейчас, после женитьбы, у него свой телефон. Мог же Франц выбрать минуту и позвонить! Может, он на что-то обиделся или с ним что случилось. Надо узнать – все-таки брат.
В один из воскресных дней в конце ноября Карл отправился в Веддинг. Ему открыла незнакомая молодая женщина в домашнем фартуке, с засученными рукавами. Прежде он ее не видал.
– Простите, я к Францу Вилямцек. Он дома?
– Нет, его нет.
– Жаль. А когда же он будет?
– Он... – Эрна замялась и насторожилась. Последнее время она сразу настораживалась, когда ее спрашивали о Франце, особенно незнакомые. – Он не живет здесь, уехал на время... А зачем он вам?
– Уехал? Куда? Что ж он мне не сказал? Я его брат, Карл Вилямцек.
Эрне самой показалось что-то знакомое в выражении, в чертах лица, в фигуре стоявшего перед ней загорелого пожилого мужчины в синей кепке и длинном, до колен, пиджаке. Действительно, он очень походил на Франца. Такой же плотный, с густыми светлыми бровями. Если бы не коротко подстриженные усы, походил бы еще больше...
– Ах, вот как! Разве вы ничего не знаете? Проходите, пожалуйста. Только извините за беспорядок. – Она вытерла об фартук мокрые руки.
Карл вошел следом за ней в комнату Франца. Окно было раскрыто, на нем проветривались подушки. Посреди комнаты стояло ведро – Эрна протирала пол. Она отставила к двери ведро, подвинула стул. Карл, не раздеваясь, подсел к столу, осмотрелся. Видно, эта девчонка – подружка Франца.
– Так что же случилось? – спросил он.
Эрна рассказала, что произошло здесь осенью, как раз через несколько дней после свадьбы у брата в Панкове. Франц говорил ей про эту свадьбу. Эрне приятно познакомиться с господином Вилямцеком. Только неудобно, что он застал в комнате такой разор. Пока Франца нет, она поселилась здесь. Дальше – там видно будет. Уборкой она занимается по воскресеньям. Прежде в праздники они с Францем куда-нибудь уходили, сейчас одной ходить некуда, разве только в гестапо за справкой. Для Франца обещают кое-что сделать, но хотят знать, кто приходил к ним в тот вечер. Какой-то Эрвин.
Рассказывая, Эрна не сидела без дела. Она убрала с подоконника подушки, захлопнула рамы, указала Карлу, где наследил на скатерти Эрвин, когда бежал через окно на крышу. Эрна впервые так откровенно говорила обо всем, что случилось. Это брат Франца, он поймет ее и поддержит. Она немного перед ним робела – ей хотелось понравиться брату Франца – и смущение свое скрывала тем, что говорила, не закрывая рта.
А Вилямцек слушал насупившись. На него свалилось все так неожиданно.
– Так, значит, его случайно арестовали?
– В том-то и дело! Францу приходится страдать за других. Гонялись за Эрвином, а посадили Франца.
Эрна была уверена в этом. В гестапо ей говорили то же самое. Произошло недоразумение. Они просят узнать только, кто такой Эрвин, где он. Тогда обещают выпустить Франца. А кто его знает, кто он такой. Эрна видела его первый раз в жизни. Раз еще встретила на улице, но в толпе не могла к нему пробиться. Она бы вцепилась в него так, что он не ушел бы. Странно только, почему в гестапо так настаивают, чтобы Франц назвал фамилию Эрвина? Они же сами должны ее знать, если гонялись за ним по всему району и выследили, когда он зашел к Францу.
У Эрны даже в мыслях не было, что полиция могла нагрянуть в квартиру, чтобы арестовать именно Франца. С какой стати? Он ничего не делал плохого. В своем заблуждении Эрна запамятовала даже такую деталь, что в прихожей, когда она открывала полиции, ей прежде всего из-за двери сказали: «Телеграмма господину Вилямцеку». Если бы она это вспомнила, может быть, события предстали бы перед ней в ином свете.
Но то, что рассказывала Эрна, успокоило Карла. Как он мог заподозрить Вилли, мужа своей дочери, что тот способен донести на своего родственника в гестапо? И все же история неприятная. А что, если полиция следит за домом? В душе Карла шевельнулось гаденькое чувство страха за свое благополучие. Так можно испортить свою репутацию.