Тайны языческой Руси

Мизун Юрий Гаврилович

Не вызывает сомнения, что Световид был богом, который одушевлял весь наш мир. Световид это, по сути, солнце. У него четыре лица. Это четыре сезона. Стрелы и лук у Световида — это лучи солнца. Богу Световиду посвящали белого коня. Это символизировало видимое движение солнца. Рог в руке Световида означает изобилие, которое порождено теплотой солнца — Световида. Меч в руках Световида означал его как бога-защитника и покровителя славян.

Когда обряд закончился, начались жертвоприношения скота. Тут жрец выступал с пространной речью-поучением. Он поощрял слушающих к прилежному почитанию и жертвованию сему богу. Жрец от имени бога обещал народу земное продолжение, здоровье, победу над врагами как на суше, так и на море.

По окончании всех обрядов богослужения и жертвоприношения народ начинал есть, пить и веселиться.

Как уже было сказано, Световиду посвящали белого коня. На этого коня никто, кроме первого жреца, не мог сесть. Весь конь был священным, не разрешалось даже волосок тронуть на этом коне. В противном случае был риск потерять жизнь. Было известно, что на белом коне Световид побеждал неприятелей. Это происходило по ночам. И свидетельства этому находили утром. Под вечер оставляли коня вычищенным, а утром его находили запотелым и загрязненным. Это и понятно, поскольку конь ночью сражался с неприятелем. По состоянию коня прорицали, стоит начинать войну или не стоит.

Следили за тем, насколько умучена лошадь Световида.

Гадали следующим образом. Перед храмом ставили шесть коней, по два в ряд и на известном, определенном расстоянии друг от друга. К каждой паре коней привязывали по копью поперек так высоко, как только лошадь может перешагнуть. До того, как лошадь начинали вести между копий, жрец с известными обрядами молился Световиду, читая многие нарочно для него сочиненные молитвы. После этого жрец с благоговейными обрядами брал коня за узду и вел через три поперечные копья. Если лошадь шагала наперед через них правою ногою, и при этом через все три не запутавшись, то обещали себе окончание войны самое благополучное. Если все происходило не так, то это означало неудачу в будущей войне. По такому показанию, гаданию в случае неблагоприятного прогноза войну откладывали.

Что касается храма Световида, то он был очень богатым. Как везде и всегда, жрецы получали не только дары, но и часть военной добычи. Сам Световид сражался также. Точнее, от него сражались триста всадников. Полученную военную добычу они приносили храму. Кроме того, треть всей военной добычи отходила храму.

После крещения все храмы Световида были разрушены.

В качестве приложения приведем описание храма Световида, данное Глинкой в статье «Храм Световида», опубликованной в 1803 году в «Вестнике Европы».

«Мерцана еще покоилась в объятиях Царя вод; Часы стерегли вход и выход из солнцева дому, и присноюный Световид на златом ложе покоился в объятиях Триглы, как Рурик с Олегом восходят на освещенный холм, где возносится храм Световида, храм возвеличенный и достойный бога, славимого в нем! Первосвященник Световидов, Боговед, сопутствуемый жрецами, грядет ему во сретение. Рурик приступает ко вратам храма; но удивляется, видя их затворенными. «Они не могут быть отверсты, — говорит Боговед, — доколе первые лучи солнца не ударят в лицо бога; и тогда глас трубный возвестит присутствие его. Когда же последний луч сойдет с лица Световидова, глас заунывного рога и глухого бубна возвещают о сокрытии от нас благотворного светила. День мрачный в наших законах равен нощи». — Ночь была светлая и подобная зимнему дню, когда солнце слабыми лучами сквозь иней сияет.

Князь, в ожидании первых на обзоре лучей, пошел вокруг храма, желая осмотреть его. С долу он казался ему невелик; но Рурик удивился, нашедши его огромным. Он был окружностью в 1460 шагов. Двенадцать огромных яшмовых столпов коринфского чина поддерживали навес его кровли; оглавия их были из позлащенной меди. Триста шестьдесят окон и двенадцать врат заключались медными затворами. При каждых дверях стояли два жреца с трубами. На медных вратах изображались двенадцать знаменитых доброго бога подвигов; как для пользы нагих людей он произвел овна, который в то же мгновение устремился к ним, да предложил им свою волну; как, усмирив вола неукротимого и дав им во служение, изобрел для них плуг и все земледельческие орудия; как сражается и побеждает Черного бога, похитившего чад его, близнецов Дажбога и Зимцерлу. Тамо видно Морское Чудо, чадо Чернобога, как оно, в великого рака, хочет похитить солнце: но опаленное жгучими его лучами, упадет — и сильным ударом своего хребта разбрызгивает как каплю текущий Волхов, и сделав в земле отверстие, производит море Еусское. Здесь ужасный лев, с медным хвостом и алмазными зубами, похищает у Велеса скот, а сего бога приводит в трепет; но Световид разит его ударом златого самосека, берет хвост его (из коего родились полозы) и зубы и помещает на небе, где доныне видим их и называем львом. Тут изображена любовь его с прекрасной Триглавою, и терзание Чернобога, влюбленного в нее. Световид, играя на гуслях, поет ей нежные стихи; она его венчает васильковым венком, а вокруг их пляшут Зимцерла, Лада, Сева и Мерцана. Румянощекая Дидилия с распущенными златистыми волосами, в алой легкой ризе, подносит им в алмазной чаше златый небесный мед, питие богов. Леля, сидя подле гуслей, слушает и лукаво улыбается. Дидо, взвившись в воздух, пускает тяжелые стрелы в Чернобога. Бел-бог, носяся над ними на облаке, приятно усмехается. Там Перун держит великие весы, ниспущенные им с неба для решения жестокой распри между Белбогом и чадами его, и между Чернобогом и чадами его, когда начиналась между ими жестокая брань, долженствовавшая разрушить мир; когда Ний в неистовстве потрясал землю, извергая из нее пламя, Чудо Морское колебало берегами, и Яга, дщерь Чернобога, вооруженная железною палицей, разъезжала на крылатой своей колеснице, и сбивала с мест горы. Но великий Перун желал примирить их и послал едину из служащих ему Молний, да возвестит волю его. Тогда род Белбога воссел в единую чашу весов, а род Чернобога в другую. Перун поднял весы, и чаша с Чернобогом вознеслась выше темных облаков; но чаша с чадами Белбога осталась на земле. В другом месте видно было, как Световид поразил великого Скорпиона, когда сей похитил его дщерь Зимцерлу, оплакиваемую Дажбогом. Ний, зря его, от страха сокрылся, и Световид возвратил Дажбогу его сестру и супругу. Но злобный Ний, отмщая ему за сие, ниспустил на землю ночь, лютые мразы, снеги, метелицы… Световид, поразив всех их златыми стрелами, прогнал назад в область Ния. Ний, пылая еще против него гневом, послал домового духа, да умертвит любимых коней его; но Световид создал сребророгатого и волносребристого смелого козла, и пустил для истребления сего духа. На десятых дверях изображен бог света, лиющий с гор, из златых водоносов, обильную воду, от которой приемлют начало реки: Волга, Днепр, Двина, Дон, и славное озеро Ильмень. Он населяет их рыбами, пуская каждого рода по двойне. Завидуя сему, Морской Царь послал кита пожрать их; но Стриба поразил его тогда же изобретенною острогою, и, вынув, положил на том месте, где стоит храм Световидов; холм составился из китового праха. Таковы были изображения на дверях. Храм сооружен был из светло-серого дикого камня. Свесы от стены до столпов измерялись двумя большими шагами, имея шесть ступеней восходу. Кровля, полушаром, состояла из вызолоченной меди. Посреди ее стоял медный позолоченный истукан Световида; по краям на четыре стороны, а поставлены были четыре истукана, изсеченные из мрамора. На востоке истукан Мерцаны, богини, властвующей над началом дня и предшествующей всегда Солнцу, дочери Дажбога и Зимцерлы, богини весны, супруги Царя Морского; ее должность была отверзать Световиду врата небесного дому его, когда он показывался в мире. Световид для отличия даровал ей венец из единыя звезды; и риза ее златобагряна. Радость всегда блистала на румяных ее ланитах, и она в пирах подносила богам небесный мед. Мерцана, равно как и Световид, присноюна. На юг поставлен был истукан Купалы, сына

Мерцаны и Севы. Он имел вид молодого человека в короткой и легкой одежде. Огонь плодотворения пылал в его очах; чему только касался, все рождало: не только звери, скоты, рыбы и гады, но даже дерева и травы. Он имел обиталище на юге. Жертвовали ему возжением только прутьев, с песнями и плясками: чем изображались огнь плодотворный и веселость. В ногах у него кролик; в руке пламенеющий огонь; на голове венок из цветов, именуемых по его имени купальницами. Догода, брат его, есть из всех богов любезнейший, кротчайший и прекраснейший. Истукан Догодин стоял на западе. У него развеваются по плечам волосы: венок из шипов; за плечами голубые крылья, и риза на нем тонкая голубая. Улыбка всегда на румяном его лице. Он столь всеми любим, что смело целует самую Ладу; в руках у него опахало. Свирепого Позвизда истукан стоял на севере. Лицо его в морщинах и сердито. Голова окутана лоскутом кожи белого медведя; борода замерзлая; одежда из оленьей кожи; ноги обуты в кожу гагачью. В руках держал он мех, в готовности развязать для излияния морозов, бурь, снегов, градов, дождей и непогод. Он считался богом всех ветров. Повествуют, что жилище его есть на краю северном, на горах Скандинавских, где он имеет свой престол и где у него множество детей, подобно ему жестоких. Сей бог, будучи сын Сильнобога, увеселяется, воздымая бури, потопляя корабли, ломая деревья, посылая всюду мразы и непогоды. Он требует почасту себе в жертву людей. Таковы были четыре истукана, стоявшие на кровле храма. На холме же расставлено было соразмерным образом до трехсот пятидесяти треугольных жертвенников.

Между тем как Рурик рассматривал и вопрошал Боговеда о значении виденного им, раздался глас труб от двенадцати врат, и врата отверзлися…

Великий первосвященник Боговед вступил во врата западные, одному ему предназначенные для входа. Рурик с Олегом входят в храм через врата восточные, и божественный страх объемлет их душу: они зрят лице Световида, сияющее яко медь в горниле. Великий первосвященник — по обыкновению одетый в четыре тонкие хитона, один другого длиннее: в багряный, зеленый, желтый и белый; в опаясании, на коем искусно вышиты двенадцать подвигов Световида; в златом венце, украшенном семью драгоценными камнями, — держал в руке златую чашу, исполненную чистейшего винного духа. Двенадцать окружающих его жрецов держали великую серебряную лохань, у коей были три разные ноги: одна наподобие орла, другая — вола, и третья — кита. Прочие жрецы составляли семь поющих ликов и двенадцать ликов в трубы и роги трубящих и биющих в бубны, и четыре лика на струнах и гуслях играющие. Тогда великий первосвященник подошел к престолу, стал на колени, и вознесши златую чашу, читал молитвы; после прикоснулся чашею к рогу, находящемуся в руке Световида: дух винный воспылал, и потряслися своды от гласа труби рогов, от звука бубнов, от звона струн, гуслей и орудий, и от гласов певцов, восклицавших: «слава!» Между тем Боговед поднес пылающую чашу Князю, который, приняв ее, излил в серебряную лохань, — и взвилося перед богом лазуревое пламя жертвы благоугодной. И тогда семь ликов, хотя кругом один по единому, предводимые первым песнотворцем, тако воспели:

ПЕРВЫЙ ЛИК И ОБОРОТЯсен месяц во полуночи,Звезды ярко блестят нощию,Месяц серебрит воды темныя,Звезды златят небо синее;Только греет одно солнце ясное.ВТОРОЙ ЛИК И ОБОРОТГреет оно и питает нас;Позвизд его устрашает;Взглянет — Зимезла бежит отглаз, —И Зимцерла к нам спускается.Как благодательно для нас оно!ТРЕТИЙ ЛИК И ОБОРОТПри востоке его видеть радостно:Когда на обзоре появляется,Дверь златая тогда отверзаетсяВелепных чертогов его.Он из терема идет высокого,Из высокого, из небесного,Как могучий витязь с победою.Световид! Мы тебе поклоняемся!ЧЕТВЕРТЫЙ ЛИК И ОБОРОТКак здесь вся тварь весела,Встретив отца и царя!Главы подъемлют дерева;Освежились цветок и трава;Птички порхают, поют,Славу и честь воздают,Имя твое вознося.ПЯТЫЙ ЛИК И ОБОРОТОт радости трепещутПоля стеклистых вод;Льды светлы искры мешут,Узря его приход…Ему лес поклоняется,

Сырбор к земле преклоняется; Листьев ветр не шевелит, И дубрава не шумит; Рек пороги лишь гласят:ххВелик, велик Световид!» ШЕСТОЙ ЛИК И ОБОРОТ Боги велики; но страшен Перун! Ужас наводит тяжела стопа, Как он, в предшествии страшной грозы, Мраком одеян, вихрьми повит, Грозныя тучи ведет за собою; Ступит на облак — огнь из-под стоп; Ризой махнет — побагровеет твердь; Взглянет на землю — трепещет земля; Взглянет на море — пеной кипит; Клонятся горы былинкой пред ним. Страшный свой гнев ты от нас отврати!.. Бросив горсть града во тысячу мер, Только ступил, уж за тысячу верст; Лишь от пяты его облик зардел. Сильна стопа звук глухой издала (Он землю и море потряс) И се последняя сверкнула пола!.. Тихий, любезный Световид! возвратися, Нас беспомощных и сирых утешь!.. Мило, как он оскабляется нам, Шествуя в бедствах утешить людей. СЕДЬМОЙ ЛИК И ОБОРОТ Почитаемы небожители За их доблести и могущество; Но всех доблестей превосходнее Добродетель с милостью, с кротостью; В милосердии всемогущество, Всемогущество Световидово. Царю звезд, тебе покланяемся, Пред тобою мы подвергаемся! — ХОР

Только греет одно солнце ясное. Как благодетельно к нам оно! — Световид! Мы тебе поклоняемся, Имя твое вознося. Коль велик, велик Световид, Шествуя в бедствах утешить людей! Царю звезд, тебе поклоняемся, Пред тобою мы повергаемся!

Посем двенадцать ликов, играющих на трубах, рогах и бубнах, окружили внутренность храма, воспевая в честь Световида торжественные песни.

Скончалось громкое трубоглашение, и вошли четыре младые девы; у каждой в руках по кошнице. Одна была в багряном платье, имея через плечо голубое перепоясание; голова убрана лиственными шипками. Другая в зеленом, имея перевязь красную, на голове венок из миртов; третья в златоцветном, имея венок из класов и багровую перевязь; четвертая в белом платье, в серебряномувясле (диадеме), перевязь золотая. Первая, став на колена и вынув из кошницы цветы, рассыпала их пред Световидом; другая предложила разные плоды; третия класы и виноград; четвертая златый венец. Вскоре струнное играние и пение началося, и каждый лик сперва играл особенно, и каждая дева перед Световидом плясала; потом все четыре лика, соединяясь, играли песни, и четыре девы плясали.