Тайные поклонники Рины
Шрифт:
— А тебя надо утром ждать? Я в свой выпускной только через сутки домой вернулся.
— То выпускной, а это последний звонок. Культурная посиделка в кафе вместо чаепития в классе. Вернусь вечером, ещё до спокойной ночи, малыши.
— Спасибо, что предупредила, доча. И обломала все планы, — иронично усмехается тот. — Вас подвезти?
— Не надо. Нас моя мама отвезёт. Ей по пути, — мотает головой Рита.
— Ну и славно. Тогда я пошёл. Мне ещё бардак надо убрать, который кое-что после себя оставил.
Так. Камни в огород полетели.
— Намёк на меня??? — на полном серьёзе оскорбляюсь.
— А чьи ватные диски и косметичка по ванной разбросаны?
— Я собиралась!
— О том и речь. Так, ладно. Ваши уже разъехались. Не задерживаю, а то всё вкусное схомячат, — целуют меня в лоб на прощание.
— Кто о чём, а он о еде, — провожаю его смехом.
— Так всё по делу. Я реально голодный. С утра яблоком только успел закинуться, — замечает Ян.
— Потому что спать меньше надо.
— Я встал по будильнику.
— Какому из?
— Никакому, — отмахивается Рита. — Я его разбудила за двадцать минут до выхода.
А. Ну тогда понятно почему друг не удосужился хоть немного причесать свой шухер.
— И за эти двадцать минут, заметьте, я успел собраться. А вот поесть не успел.
— Да едем, едем, троглодит, — успокаивает его подруга, запечатляя невинный, но красноречивый поцелуй на его губах. — Только мы сначала переоденемся. Снова. Не хочу в фартуке как дура по кафе прыгать.
— А мне он нравится, — щелчком поправляю на себе снова сбившуюся оборку. — Но загваздать жалко.
Платье тоже жалко, но форму я взяла напрокат. Решила, что покупать её смысла нет. Куда потом в нём ходить? В магазин за хлебом? Так что уходим с Ритой в пустую женскую раздевалку и быстренько перенаряжаемся в "бальные" наряды. После чего уже целенаправленно выходим на улицу, где за ограждённой территорией дожидается нас беленький новенький ауди.
— Девчата, тормозните, — слышу позади голос Андрея. Ой. Растерянно смотрю на нежный букет кустарных нежно-розовых розочек, который сунули мне в руки. Это как удачно он попал с цветом. Прям как знал. Сестру тоже не обделили, правда ей достались белые. С фиолетовым платьем смотрится красиво, но не в тон.
— Видал, как надо? — с известным лишь им двоим подтекстом выразительно играет бровями Рита, адресуя ударную дозу мимики Миронову.
— Да подарю я тебе цветы, подарю, — вздыхает тот.
— Одними цветами не отделаешься, дружок. Любишь кататься — люби и саночки возить. Что? — замечает подруга моё недоумение. — Хочет отношений, пускай делает всё как надо. Я из этого полена ещё выстругаю Буратино, будь уверена.
Нисколько не сомневаюсь. Ритка не только деревянного мальчика в настоящего превратит, но и научит его Шекспира наизусть читать. Лишь бы Ян не пожалел, что захотел связаться с ней. Но пока вроде не жалеет. Ходил довольный как котяра, объевшийся сметаны и нанюхавшийся валерьяны. Из чего могу заключить, что пока у них всё просто прекрасно.
Ну а сможет ли дружба перетечь в другое русло и закрепить свои позиции, пустив корни прочнее чем многолетняя привязанность… снова-таки, покажется время. Время лечит. Время покажет. Время расставит всё на свои места. Удивительная штука время, конечно. Чего только на беднягу не вешают, но этот грустный ишак послушно всё вывозит и не жалуется.
Кстати, о "время лечит".
— Спасибо, — благодарю я Андрея за цветы. — Очень красивые.
— Это ты сегодня просто шикарно выглядишь. Да и ты, сестрёнка. Вы обе красотки. Поздравляю вас.
— Поедешь с нами в кафе? — спрашивает Рита.
Ой, может не надо?
— Не, зачем я вам там? Это ваш праздник. Отрывайтесь, — ух, слава богу. — Только не увлекайтесь спиртным. И помните о средствах контрацепции, — добавляет он насмешливо.
— Тупая шутка, — морщится Долгорукая.
— Да? Ну не знаю. Я просто вспомнил свой последний звонок.
Забавно, но сейчас его специфический юморок с налётом пошлости никак меня не задевает. Может, потому что я больше не ищу в каждом его действии скрытого подтекста, адресованного непосредственно себе. И это значительно упрощает наше общение. Не чувствую ни стеснения, ни зажатости. Так легко, что прыгать на радостях хочется. Очередной раз убеждаюсь, что поступила правильно. Да. Всё так, как и должно быть. И что-то мне подсказывает, что Андрей тоже так считает.
Осталось окончательно расставить все точки над "и", но это придётся делать уже в другом месте, так как Вадик с Арсением давно уехали. Это только мы такие опоздуны. Впрочем, не думаю, что полчаса задержки на что-то сильно повлияют. Во всяком случае, когда мы подъезжаем к местному кафе, арендованный для одиннадцатых классов зал ещё толком не разогрелся. Даже горячее не успели вынести.
Вся движуха начинается ещё где-то через час. Из-за отсутствия окон и приглушённого неонового освещения кажется, будто на улице не день, а поздний вечер. Самое вкусное со столов давно сметено, несколько бутылок с шампанским в честь праздника откупорено и большинство ребят уже давно развернули на танцполе лихую дискотеку.
Я тоже пытаюсь развлекаться, не сидеть же сложив руки с понурым видом. Имею право. Так что танцуем с Риткой, танцуем и танцуем, стирая об паркет набойки туфель. Вадик не отстаёт, тусуясь в основном среди своей компашки. Ржут там чего-то, болтают, пляшут. Оставшаяся часть разбрелась по залу, смешавшись с нашими. Лишь Арсений гордым одиноким воробушком сидит в уголке и что-то рисует. Да ладно? Даже сегодня???
Блин. Да, я пытаюсь веселиться, вот только на деле всё выходит через силу и вымученную улыбку. Противный горький осадок стоит поперёк горла. Ну как так? Почему я не могу расслабиться? Не могу наплевать на всё, схватить его в охапку и просто обнять? Как делают это другие парочки. Я тоже хочу медляка. Я тоже хочу больше не таиться, раз выбрала. Раз уверена в своём решении. Хочу разделить с ним этот день…
А вместо этого не делаю ровным счётом ничего. Ведь это может задеть чувства второго, а делать больно кому бы то ни было я не хочу. Понятно, что это неизбежно, но всё равно, наверное, лучше дождаться конца вечеринки. Чтобы не портить праздник. Правда со стороны складывается стойкое ощущение, что я и вовсе не особо нужна кому-либо на этом празднике жизни.
— Не тяни, иди поговори с ним, — виснущая обезьянкой на Яне подруга настойчиво подталкивает меня в спину.
— Сейчас?
— Прямо сейчас.