Тайные поклонники Рины
Шрифт:
— Мороженое ещё хочешь?
— Нет. Спасибо.
— А хот-дог?
— Не надо.
— А придётся. Мне неловко есть одному.
Забавно. А зачем тогда спрашивать? Из вежливости? Хотя чего кривить душой, отказывалась я тоже из вежливости и преподнесённую мне горячую собаку уплетаю с нескрываемым удовольствием. Аж за ушами трещит.
Решаем задержаться в парке. Место облагороженное, уютное. Разветвляющиеся дорожки вымощены разноцветной плиткой, металлические деревья с подсветкой украшают аллею пока настоящие в ускоренном
Переходим железный мост с болтающимися на нём "любовными" замочками и у палатки с прокатом велосипедов спускаемся к пруду, береговую линию которого отделали деревянными бортиками. За неимением альтернатив там тоже народу хватает, но местечко всё же свободное удаётся выискать.
Несколько минут мы слишком заняты измазыванием себя соусами и попытками не уронить вываливающуюся из булки сосиску. Естественно, у меня срабатывает комбо. Блин. Красиво съесть данный продукт не сможет, наверное, даже девица из Смольного.
— Как нос? — пытаясь оттереть от свитера кетчуп, первой нарушаю я не давящую и очень даже приятную, но всё же тишину.
— Как новенький.
На самом деле, да. Ни следа моей криворукости.
— И на губе почти ничего не видно.
Разве что слабый светлый заживающий шрамик.
— Ну да… — Арсений неосознанно облизывает его. — Кстати, об этом… Думаю, мне стоит извиниться за то, что тебе опять досталось.
— Мне досталось? — с недоверием переспрашиваю я. — Досталось как раз тебе.
— Но и тебе тоже. Мне физически, тебе морально. В общем, прости что так вышло.
— Во первых, ты уже извинился. И эта красота висит теперь у меня над письменным столом. А во-вторых, извиняться тебе не за что. Я знаю, что виноват Вадик.
— В драке виноваты оба. Один — за то, что устроил. Другой за то, что не предотвратил.
Блин, философ выискался. И как, по его мнению, можно предотвратить летящий в тебя кулак?
— В общем, если есть такая возможность, лучше просто забыть об этом, — прошу я, потому что виноватой ощущаю как раз себя. Схлопотал-то он из-за моего длинного языка. Потому что я рассказала Чернышевскому об "N". — Не хочу снова возвращаться к этой теме.
— А к какой хочешь?
— Не знаю… Вон, про уточек можно поговорить, — киваю на встроенные посреди пруда кормушки вокруг которых пасётся целая орава пернатых.
— Запросто, — охотно соглашается Шевченко. — Утка — группа родов водоплавающих птиц с перепончатыми лапами, относящихся к семейству утиных. Насчитывается более сотни видов. В России широко распространены около тридцати. Перечислять?
— Неужели все наизусть помнишь?
— Нет, но с десяток назову запросто.
Со смехом отрицательно качаю головой.
— Не надо. Я тебе верю, но как-то не настроена сейчас на урок природоведенья.
— Скорее,
— Да всё равно, — лишь отмахиваюсь я, безжалостно кромсая салфетку. Зоология, биология. Какая разница, если у меня тут судьба решается?
— Рин, — мою голову вопросительно приподнимают за подбородок, прося зрительного контакта. — Давай без увиливаний. Я ведь вижу, что ты как на иголках. Просто говори.
— Что говорить?
— Что на языке вертится, то и говори. Не бойся обидеть.
— Я… — это непросто. Хотя бы потому что вряд ли ему будет приятно слышать то, что "вертится у меня на языке". — Я пытаюсь разобраться в себе. И для этого решила поговорить. С каждым из вас.
Звучит примерно как: "ну вы давайте, старайтесь там что ли получше, а то конкурсный отбор не пройдёте. А я пока столбики нарисую, буду ваши плюсы и минусы отмечать". Мне бы кто так если брякнул — я бы, наверное, с оскорблённым видом просто встала и ушла, но Арсений не уходит.
— Чтобы выбрать? — спокойно уточняет он, на что я лишь виновато киваю. — И зачем усложнять? Ты же и так знаешь всё, что тебе необходимо.
Э-э-э…
— В смысле?
— В смысле, проблема решается элементарно, без нашего участия. Вот смотри, — он усаживается в позе лотоса, вскидывая ладони на манер весов. — Рассмотрим чисто на бытовом примере. У тебя есть ноутбук и телефон. Представь, что ноутбука нет.
— Почему нет?
— Да мало ли: почему. Плата полетела. Сгорел. Залила чаем. Неважно. Его просто больше нет и в ближайшие годы новый не предвидится. Что ты чувствуешь? Паника? Отчаяние?
— Сожаление. Без него тяжко.
— Тяжко, но терпимо?
— Ну да… — слабо понимаю, к чему такой пример, но послушно пытаюсь представить подобный расклад. — Грустно, конечно. Статьи с ноута печатать удобнее. Доклады делать. И сериалы смотреть… Больше особо я на нём ничего такого и не делаю. В игры только на плэхе рублюсь.
— Ок. С этим разобрались. А если телефон? Ноутбук тебе, так и быть, оставляют, но забирают телефон. Всё. Нет его. Какие эмоции здесь?
— Надолго забирают?
— Навсегда.
— Как это навсегда?! Да это же ужас! Это же ни звонков, ни переписок, все фотки хранятся в телефоне, инет, опять же, всегда под рукой. С онлайн-магазина что-то заказать, расписание посмотреть, такси вызывать…
— То есть без телефона никак, а без ноута прожить можно?
— Да без ноута вообще запросто. Он у меня как-то полгода был сломан и ничего.
— Ну так вот тебе и ответ на вопрос. Всё же проще не бывает. Просто выбери того, без кого не сможешь. Без кого будешь как без телефона, да простят меня за такое нелестное сравнение. А если такого человека нет, зачем тогда вообще над собой издеваться и пытаться давить чувства через силу?
Вау. Это же… гениально. Кажется.
— Ладно, — неуверенно киваю. — Осталось понять, как работает эта твоя схема…