Тайные секты
Шрифт:
В Костромской губернии, на правом берегу Волги, в Кинешемском уезде, около Плеса и Решмы, принадлежащих к «тайным сектам» зовут купидонами. Это испорченное слово капитоны. Известны они и под именем подрешетников. О тех и других упоминает еще св. Дмитрий Ростовский. Название капитонов было очень известно в конце XVII столетия. Некоторые писатели того времени, например, Матвеев в своих записках о жизни своего отца и о стрелецких бунтах, даже всех вообще раскольников называют капитонами. [30]
30
«3аписки русских людей», издание Сахарова, Спб. 1841, 39.
Купидоны считают основателем своей секты пустынника Капитона, жившего в XVII столетии в Колесниковой пустыни, что была в Костромском уезде. О нем мы находим сведения и у церковных
31
Семена Денисова «Российский виноград», рукопись.
В состоянии самообольщения своей святости, Капитон в самом деле почитал себя необыкновенным угодником и вследствие того, по словам Дмитрия Ростовского, «начать презирати чин духовный и не хотяше принимати благословения от лиц духовных: тоже начат новое изобретати учение и веру по своему зломудрию и творити расколы и раздоры в церкви Христовой, веля чуждатися соединения церковнаго и благословения иерейскаго». [32]
Все это было еще в царствование Михаила Феодоровича, задолго до никоновского исправления богослужебных книг, послужившего поводом к открытому отпадению так называемых старообрядцев от единения с православною церковью.
32
Св. Дмитрия Ростовского «Розыск». Москва, издание 1855 г., стр. 571.
Когда началась церковная смута по поводу этого исправления, Капитон объявил новые книги еретическими и богу неугодными. Правительство, узнав о том, сочло Капитона за обыкновенного раскольника-старообрядца, подобного Аввакуму, Никите и их единомышленникам, и потребовало его к суду. Узнав о том заблаговременно, Капитон бежал из Колесниковой пустыни в леса Вязниковские и там, не открытый правительством, жил долго, распространяя свою аскетическую, близкую к хлыстовщине секту, и умер не отысканный. Он не дошел до того, чтоб объявить себя христом, но проложил к этому путь ученикам своим. Заметим при этом, что «купидоны» (равно и подрешетники) тем отличаются от прочих отраслей хлыстовщины, что уважают только старые дониконовские книги, как и старообрядцы, хотя, подобно принадлежащим к другим хлыстовским кораблям, и говорят, что все писание есть только «учение внешнее», еще недостаточное для спасения и приближения к богу, которого-де можно достичь лишь посредством чтения «книги животной», находящейся в сердце человеческом, и посредством пребывания во «внутренней церкви», которая «не в бревнах, а в ребрах». Предпочтение дониконовских книг новым, отличающее секты «купидонов» и «подрешетников» от других подобных им, можно объяснить тем, что основатель их учения вступился за старые книги во время замены их новоисправленными.
У Капитона было несколько учеников, пребывавших с ним в пустыни. В числе их был Ефим [33] Подрешетников. О нем также упоминает св. Дмитрий Ростовский. «В те же времена, — говорит он в своем «Розыске», — в уездах Кинешемских и Решемских и на Плесе, явишася инии раскольники, глаголемые подрешетники, нареченные тако от учителя своего, его же имеяху некоего поселянина, прозываемаго Подрешетников, иже преследуя ересиарху Капитону, учаше людей не ходити в церковь Божию, ни отцов духовных имети, ни к благословению иерейскому приходити, и всех таинств церковных чуждатися. Тии сами в домех своих творяху некия церковныя службы по чину иерейскому, не освящении бывше, и младенцы крещаху (?), причасте же у них бяше некое волшебное, не хлеб, но ягоды, изюм глаголемыя, чарованием напоенныя (мы встретимся с этим волшебным причастием и в других тайных сектах), их же причащахуся чином таковым: изберут от между себя едину девку (это мать-сыра-земля, как увидим впоследствии), и в подполье избы введше ю, в цветное платье нарядят, та по часе выходит из подполья, носяще на главе своей решето, покрытое чистым платом, в решете же ягоды изюм; а в избе множество собравшихся мужей, и жен, и детей. Вышедши убо из подполья девка с решетом, на главе ея носимом, глаголет по подобию иерейскому «всех вас да помянет господь бог во царствии своем всегда ныне и присно и во веки веков (веком?)». Они же, поклонившись, отвещают: «аминь». Сие же девка оная глаголет трижды, и они трижды «аминь» отвещевают. И потом девка та даст им то богохульное приношение, вместо причащения Святых Таин; вкусившие же от тех ягод абие желают себе смерти, аки бы за Христа, сожещися или удавитися, или в воде утопитися, аки исступльшие от ума; и многие тако сами себя погубили». [34]
33
Или
34
«Розыск», издание 1855 г., стр. 571, 572.
О волшебном причастии в виде изюма или клюквы, в виде особых шариков, упоминает не раз св. Дмитрий Ростовский в своем «Розыске», говоря, что вследствие этого очарованного яства люди впадали в самоисступление. Так, в его епархии, в Пошехонском уезде, около 1700 года, сожглись 1920 человек в Белосельской волости, прихода Пятницкого, не считая множества людей, сожженных в окрестных селах и деревнях. Во время этих самосожигательств приехал в свою вотчину, Белосельскую волость, князь Иван Иванович Голицын уговаривать своих крестьян, чтобы перестали сожигаться. А жглись те люди, говорит святой Дмитрий, со слов местного священника Игнатия, по наущению крестьянина деревни Холма, Ивана Десятины. Когда он был приведен к князю Голицыну, у него выпали из платья «три ягоды, деланныя от некия муки, величеством подобны клюкве». Десятина стал было ногою растирать эти ягоды, но крестовый (домашний) поп князя Голицына, с ними бывший, успел поднять одну ягоду, растер ее пальцами на хлебе и бросил собаке. Собака взбесилась и бросилась в огонь, разведенный на дворе. Крестовый поп вздумал попробовать ягоду, «хотя вкус ея уведати, и абие сотворися вне ума». Его свели в поварню, где готовили князю обед, поп бросился в печь, сжег себе волосы и бороду, но был вытащен из огня. Пробыв без ума целые сутки, он потом рассказывал: «егда меня в подклет введоша, показася мне пещь, яко рай, а устие пещи яко дверь райская. В пещи же, во огне видех пресветлыя юноши, иже призываху мя к себе, глаголюще: «пойди к нам», аз же абие к ним вергохся». [35]
35
«Розыск», издание 1855 г., стр. 586 и 587.
Все это очень похоже на известного рода сказки о волшебствах, колдунах и вообще о неестественном. Но нельзя решительно отвергать, чтобы во всех этих рассказах не было чего-нибудь и правдоподобного. Если у последователей тайных сект ближайшего к нам времени находили какие-то одуряющие снадобья, вроде опия или гашиша, почему же не допустить, что какой-нибудь дурман был в употреблении у подрешетников XVII столетия? Самый гашиш и опий, тогда уже распространенные на мусульманском Востоке, могли привозиться в Россию армянами, которых со времени царя Алексея Михайловича было уже немало, не только в Астрахани и Казани, но и в самой Москве, и которые, как известно из современных документов, постоянно торговали всякими запретными товарами.
Крестьянин Юрьевского уезда Данила Филиппов также был в числе учеников Капитона, но в которой пустыни, в Колесниковой или в Вязниковской, предания хлыстов не упоминают. Во время сильных споров о том, по старым или по новым книгам можно спастись, Данила Филиппович, уже имевший собственных учеников, решил, что ни те ни другие никуда не годятся и что для спасения души необходима одна:
Книга золотая,Книга животная,Книга голубиная:Сам сударь дух святой.Он учил, что надо молиться духом и что при таком только молении в человека может вселиться дух божий. Хлысты рассказывают, что их учитель, в доказательство ненужности и старых и новых книг, собрал те и другие в один куль, положил в него для груза камней и бросил в Волгу.
Через несколько времени Данила Филиппович является в окрестностях Стародуба, [36] находившегося в тогдашнем Муромском уезде. В Стародубской волости, в приходе Егорьевском, говорят хлысты, на гору Городину, [37] среди ангелов и архангелов, херувимов и серафимов, в огненных облаках, в огненной колеснице, сошел с небес во славе своей сам господь Саваоф. Силы небесные вознеслись назад, на небо, а Саваоф остался на земле в образе человеческом, воплотясь в Даниле Филипповиче. С этого времени Данила Филиппович перестал быть человеком, а сделался «живым богом» и стал называться верховным гостем, превышним богом, богатым гостем. Признавшие его «живым богом» стали именоваться людьми божьими. Так хлысты и до сих пор называют себя.
36
На реке Клязьме, в нынешнем Ковровском уезде, Владимирской губернии. Теперь он известен под названием Кляземского городка.
37
Село Егорий на реке Вязьме и деревня Городина на р. Уводи в Ковровском уезде, Владимирской губернии, близ Ивановской железной дороги.
Лжесаваоф водворился в деревне Старой, неподалеку от Костромы. Сюда сходились к нему для отправления своих обрядов «люди божьи». Дом, в котором он жил, назван был домом божиим. Город Кострома, неподалеку от которой поселился «верховный гость», получил от его последователей название Горнего Иерусалима, а также город Кострома верховная сторона. Через несколько времени лжесаваоф, как рассказывают хлысты, перенес «божий дом» из деревни Старой в Кострому.