Тайные свидания
Шрифт:
Джубал тихо окликнул ее по имени:
– Рила!
«Ты не должна разговаривать с ним!» – приказала она себе.
Но Джубал уже положил ей руку на плечо, потом другую и не собирался отпускать ее.
– Не трогай меня!
Джубал сжал кулаки и засунул руки в карманы куртки.
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– А вот мне не о чем с тобой говорить, – бросила ему в лицо Террил и, словно лишая его возможности продолжать разговор, спросила: – А как поживает Тесс?
Но, как ни странно, Джубал не удивился ее вопросу. Помолчал
– Последний раз я был с Тесс перед тем, как ты приехала из Роуз Холла. Больше этого между нами не было. Это я и хотел тебе сказать. – Джубал смотрел ей прямо в глаза.
– Разве не на свидание с ней ты отправился тогда, в пятницу, предупредив меня, что тебе предстоит одно дело?
– Мое дело к Тесс Джонсон не имеет никакого отношения. Это касается совсем другого человека. Я бы рассказал тебе, но еще не пришло время.
Террил чувствовала, что ее душат слезы, и она быстро закрыла глаза.
– Я ничего не хочу слышать.
Джубал схватил ее за руку немного выше локтя и повернул к себе:
– Теперь это действительно уже не важно. Как ты и сказала, между нами все кончено. – Рила дернулась, пытаясь освободиться, но Джубал крепко держал ее. – В тот вечер ты не дала мне ничего объяснить. Но сейчас я скажу. Я поехал с Бобо к «Соснам», чтобы забрать его грузовик. Там Тесс пытался изнасиловать мужчина. Они оба были пьяны. Я выволок ее из машины и отвез к Джоан, потому что она боялась показаться на глаза отцу в таком виде.
Террил смотрела мимо него на витрину магазина, где три ангела из папье-маше радостно улыбались ей. Они мешали прохожим и стали привлекать внимание любопытных.
– Ты веришь мне? – спросил Джубал.
Ответа не последовало. Слезы, которые она упорно сдерживала целую неделю, рвались наружу.
– Хотя теперь это не имеет значения. Потому что можно забыть про Тесс, но то, что ты сказала… – Джубал отпустил ее. – Ты сказала мне тогда, в ту ночь, что веришь в меня. Ты заставила меня поверить в собственные силы. Но все оказалось враньем, – его лицо исказилось от боли. – Как только на нашу долю выпало первое испытание, ты первая отвернулась от меня, даже не выслушав объяснений. Теперь все изменилось, Рила. Я уже не тот. И я перестал верить в тебя.
– Террил! – по тротуару к ним спешила Тэнди. Террил смотрела вслед удаляющемуся Джубалу, чувствуя, как ее сердце разрывается от боли и горя.
Вечером того же дня, когда они остались наедине, Кэтрин спросила дочь:
– Мне кажется… что с тобой что-то происходит. Террил в смятении посмотрела на мать. Рыдания душили ее, но ей не хотелось огорчать Кэтрин своими проблемами.
– Тебя что-то беспокоит? – настаивала мать. – Скажи мне, что случилось?
– Мы расстались, мама, – прошептала Террил. – Я сильно обидела его, и он… – Она опустилась на край кровати рядом с матерью. – Я любила его.
Она чувствовала, как Кэтрин гладит ее по голове. Прикосновение ее руки было таким легким, совсем невесомым.
– Ну почему это произошло? В чем я виновата? – сдерживать себя она больше не могла.
– Не вини себя, Рила. Любовь творит чудеса. И если… если он действительно любит тебя, то вернется.
– Я верю тебе, мама, – вытирая слезы, сказала Террил. – Ведь любовь вернула мне тебя… Я не хочу, чтобы ты умирала, – чуть слышно прошептала Террил. – Я люблю тебя, мама.
Лицо Кэтрин просветлело, и она откинулась на подушки:
– Я боялась… что ты никогда не произнесешь этого. Никогда не бойся любить, Рила, даже если это очень больно. Любовь – это… все, что имеет значение, когда приходит время умирать…
– И она творит чудеса, – Террил с горечью повторила слова матери.
Глава 25
В следующую субботу неожиданно резко потеплело. День выдался замечательный. Солнце ярко освещало комнату, в которой лежала Кэтрин, подчеркивая ее худобу и бледность.
Настроение у всех было хорошее, и Кэтрин сидела, обложенная подушками, с интересом прислушиваясь к болтовне Тэнди.
Генри не появлялся в спальне жены, занятый бумагами.
Но в воскресенье все резко изменилось. Кэтрин проснулась утром очень слабой. Дыхание давалось ей с трудом. Днем у нее был тяжелый приступ, и она начала задыхаться. То же продолжалось и в понедельник утром, и к вечеру приехал доктор Джоунс. Террил не отходила от постели матери, но Генри потребовал, чтобы она отправлялась на работу.
– Нет. Я хочу остаться. Я должна быть здесь.
– Ты сделаешь, как я тебе сказал. Кэтрин уже лучше. Отправляйся на лесопилку, иначе я вышвырну тебя отсюда.
– Я ненавижу вас! – задыхаясь, крикнула Террил.
– Можешь ненавидеть меня сколько тебе угодно, – невозмутимо произнес отчим. – Ты думаешь, что Кэтрин станет лучше, когда она увидит тебя в таком состоянии?
Террил посмотрела на лежащую с закрытыми глазами мать. В ее лице не было ни кровинки, и только по едва вздрагивающим губам можно было догадаться о существовании жизни в исхудавшем до неузнаваемости теле.
– Она знает, что ты ее любишь, Рила, – мягко сказала Тэнди, провожая племянницу. – Она всегда знала это. Но твоя мать не хотела, чтобы ты присутствовала при ее последних минутах.
– Но я хочу остаться рядом с ней. Обещайте мне, что вы позвоните мне на работу, если ей станет хуже.
Тэнди заколебалась:
– Хорошо. Но у нее подобное ухудшение было и прежде. Надеюсь, что к тому времени, когда ты вернешься домой, Кэтрин будет ждать тебя, и ты расскажешь ей последние новости. Иди на работу и не думай об этом.
Розали подняла трубку в девять часов сорок три минуты и передала Террил слова Тэнди: «Иди домой».
Только два слова. Террил стало страшно. И когда она бежала по дороге по направлению к дому, неожиданно для себя вспомнила о Джубале. Как ей его не хватало! Но она заглушила и эту, еще одну боль.