Тайные тропы
Шрифт:
Когда Андрей умывался в туалетной комнате, Клара подошла вплотную к Никите Родионовичу, разглядывавшему карту на стене, и, взяв его за пуговицу пиджака, тихо и взволнованно сказала:
— Мне нужно многое рассказать вам... очень многое... и обязательно сегодня. Вечером приходите на то место, где мы сегодня встретились. Приходите во что бы то ни стало... Я умоляю вас об этом. Хорошо? Вы даете слово?
Никита Родионович заметил, что руки у Клары дрожат и что она очень возбуждена.
— Хорошо, — ответил он. — Во сколько?
— В семь часов... нет, лучше в восемь. Но только обязательно, иначе будет поздно. Завтра мы должны улететь... рано утром. — Клара пристально посмотрела в глаза Ожогину. Она, казалось, глазами хотела ему передать свои мысли. — Вы поняли меня? — и Клара опустила трепетавшие веки. — Ровно в восемь... обязательно.
Никита Родионович хотел задать ей вопрос, но не успел. Послышались шаги Грязнова, а через несколько минут возвратился нагруженный свертками Зорг.
Клара отошла к шкафу и начала доставать посуду. Зорг помотал ей. Расставив на столе три бутылки с вином, он раскупорил их, затем открыл рыбные и мясные консервы, компот из груш, нарезал тоненькими ломтиками копченую колбасу и, наконец, повесив на плечо полотенце, стал перетирать тарелки и бокалы.
Завтрак проходил оживленно. Друзья удивились радушию и неподдельной радости, с которой их встретил Зорг. Зорг разоткровенничался и сообщил, что он теперь работает в разведке Министерства иностранных дел.
— Война проиграна, — сказал он без тени сожаления и досады. — Мне это ясно было еще там, у вас в России. Но падать духом мы не собираемся. Нехороший осадок оставляет возня всевозможных заговорщиков, но при сложившейся ситуации такие явления неизбежны...
Зорг ел и пил с аппетитом и заставлял Ожогина и Грязнова следовать его примеру.
Клара, наоборот, почти ничего не пила и очень мало ела. Она, казалось, с трудом сдерживала себя, чтобы не сказать какую-нибудь колкость мужу, и изредка останавливала на Ожогине не то вопросительные, не то сочувственные взгляды.
— Тебе нездоровится, что ли? — спросил ее сухо Зорг.
— Да, немного... — так же ответила Клара.
— Поди отдохни... — предложил он.
Клара вздохнула, молча поднялась и вышла из комнаты. На несколько секунд воцарилось молчание, которое нарушил Зорг.
— Завтра мы вылетаем в Аргентину, — оказал он.
Никита Родионович почти не услышал сказанного и не придал ему никакого значения. Он размышлял о том, что хочет сказать ему Клара.
— В Аргентину? — спросил Грязнов, чтобы поддержать разговор.
— Да! — ответил Зорг. — Не все еще потеряно для нас.
Последнее уже отлично слышал и Ожогин.
— Это хорошо, когда не утеряна надежда, — счел нужным заметить он.
Зорг улыбнулся.
Наци ее не теряли и не потеряют. Он тщательно пережевал кусок копченой колбасы и глотнул. Нельзя думать о реванше без Латинской Америки, без Аргентины. Гитлер говорил, что в Южной Америке наци создадут новую Германию, что все, в чем нуждаются, они найдут там. Им нечего предпринимать, подобно Вильгельму-завоевателю, высадку армий для того, чтобы овладевать землями и странами. Они не будут добиваться цели силою оружия. Их бойцы невидимы.
Никита Родионович вспомнил, как еще до войны ему попалась книга Карлтона Бильса под названием: «Свастика над Андами», в которой шла речь об активном проникновении гитлеровцев в страны Южной Америки.
Фашистский переворот в Аргентине, свержение правительства в Боливии, ряд заговоров в Чили, попытка убийства президента в Мексике и переворот в Эквадоре, — все это вместе взятое — наглядное свидетельство того, что и в период войны гитлеровцы принимали через свою агентуру вое меры для завоевания надежных позиций за океаном.
Зорг наполнил бокалы друзей, поднял свой. Выпив вино и шумно вздохнув, он продолжал:
— Я вам назову цифры. Преуменьшенные, но много значащие, а выводы делайте сами. В Бразилии, например, живет сейчас немцев без малого миллион, в Аргентине — более двухсот тысяч, столько же, примерно, в Чили, в Парагвае и Уругвае — не менее чем сорок тысяч. Это не случайно. — Зорг рассмеялся. — Это что-нибудь да значит... Там наши ключевые позиции, там наше, если можно так сказать, предмостное укрепление... — Он отпил глоток вина и, воодушевившись еще более, продолжал: — Вы можете спросить, почему я лечу именно в Аргентину, а не в Бразилию, не в Чили, не в какой-нибудь Уругвай. Я отвечу. В сравнении со всеми странами Южной Америки, Аргентина наиболее развита и наименее зависима от Соединенных Штатов. Она тяготеет к Европе, к Англии. Там настроение в нашу пользу, там прочно сидят наши друзья — испанцы. Испания — это наш союзник... Учтите, что за годы войны она получила от Аргентины более миллиона тонн зерна. Большая часть его попала к нам. — Зорг встал, вышел из комнаты и возвратился с портфелем. Он вытащил и развернул потрепанную от времени газету «Националь цейтунг» за тридцать девятый год и прочел: — «Испания является решающим вопросом для двух континентов. Победа Франко решит между хаосом и восстановлением на двух полушариях. Только его окончательная победа может сохранить иберо-американским странам их подлинную испанскую культуру и традицию. Если она потеряна — американский континент будет предоставлен более или менее влиянию янки и московитов». — Теперь вам ясен смысл оказанного фюрером? — спросил Зорг.
— Вполне, — ответил Никита Родионович.
— Нельзя допустить падения Франко, как и нельзя допустить ухода нашего из Аргентины... В Буэнос-Айресе мы имеем наш, германский, трансатлантический банк с филиалами на периферии... В стране мы располагаем более чем полумиллионом американских долларов... Трофейные ценности, приобретенные в эту войну, перекочевали туда и находятся там в полной безопасности. Мы их перевезли туда через Испанию и Швейцарию... В Аргентине тоже есть не менее надежные друзья. Такие концерны, как «Телефункен» и «Сименс», не без ведома и поддержки друзей, построили там целый ряд новых заводов. Вы можете, конечно, господа, не поверить, это личное дело каждого, но я вам скажу, что на американском бензине летают целые соединения наших самолетов, на этом же бензине немецкие подводные лодки топят союзные судна. Наши солдаты носят брюки и мундиры, сшитые из американской ткани. Мы едим консервы, изготовленные в Соединенных Штатах Америки. Да за примером далеко ходить нет нужды. Вот, пожалуйста, читайте. — Зорг взял со стола начатую банку с мясными консервами и протянул ее через стол к друзьям.
На этикете четко и ясно было обозначено, что изготовлены консервы в сорок третьем году в США.
— Как вам это нравится? — рассмеялся Зорг.
Друзья переглянулись и пожали плечами.
— Ларчик открывается очень просто. Американцы продают Испании, Швейцарии, а те одалживают нам. Зачем им плевать в колодец, из которого, возможно, придется пить воду? Незачем. А вы говорите о нейтралитете. В наше время это понятие условное, и всех, кто верит в нейтралитет, нельзя считать людьми полноценными в умственном отношении. Согласны?
Ожогин и Грязнов кивнули головами в знак согласия.
— То-то, — сказал Зорг и, встав из-за стола, вновь покинул комнату.
Возвратился он с большим термосом, обтянутым кожей.
— Сейчас будем пить голландский кофе с американским сгущенным молоком, — объявил он, ставя термос на стол.
Зорг вынул из шкафа действительно американскую банку с молоком и аккуратно разлил кофе по чашкам. Отпив несколько глотков кофе, он продолжил начатую тему:
— Аргентина есть Аргентина. Может, вам это и непонятно, но мне ясно. В Аргентине в предприятиях Шоу один Геринг имеет вкладов более чем на полтора миллиона долларов. Мы там строим заводы по выработке синтетического каучука. Сименс, Фарбен и Байер тоже не сидят сложа руки, а действуют...