Тайный детонатор
Шрифт:
– Что я могу сказать о Гороховском? – переспросил Гилев. – Только хорошее. Гороховский Игорь Леонидович один из тех, кого мы называем «дети войны». В сорок первом ему исполнилось только пятнадцать, но он был не по годам высокий. Поэтому приписал себе два года и попытался пойти добровольцем. Но в военкомате его разоблачили, сказали рано. Тогда он пошел на завод, обучился токарному делу, параллельно окончил школу. А после был вуз, аспирантура и так далее.
– Скажите, Иван Петрович, не было ли у Гороховского повода на кого-то обидеться, кому-то мстить? – задал Сергей вопрос, который его особо волновал.
– Да что вы! – воскликнул Гилев и тут же одернул себя. – Хотя. Нет… был. Год назад образовалась вакансия заведующего кафедрой сопротивления материалов. На место было два претендента: Гороховский и еще один… не буду называть его фамилию. Гороховский проиграл. Первое время он выглядел озлобленным, но вскоре переменился. Работа заведующим требует больших затрат времени, а Гороховский, оставшись рядовым доцентом, продолжил работу над докторской диссертацией. Сейчас дела у него идут хорошо.
Поблагодарив Гилева и секретаря парткома, сыщики вышли в коридор.
– Тут все ясно, – констатировал Дружинин. – Теперь куда? В ателье? Но нужен адрес.
– Заедем в местное отделение милиции, там все скажут, – успокоил Минин и предложил: – Может, перекусим?
– А что, хорошая идея. – согласился Сергей. – Заодно посмотрим, как студентов кормят.
В отделении милиции Минин быстро узнал адрес ателье с названием «Обновите», единственного на весь микрорайон. Директор ателье посочувствовал, покачал головой по поводу вчерашнего взрыва, а на вопрос о женщине в пыжиковой шапке ответил сразу:
– Думаю, что это Храбровицкая Людмила Петровна, наш постоянный клиент.
Но для верности он вызвал одного из закройщиков и прямо с порога спросил:
– Петр Федорович, Храбровицкая у вас вчера обслуживалась?
Солидный, в очках, Петр Федорович не без гордости ответил:
– Да, конечно. Она одевается только у меня.
– Во сколько это было? – спросил Сергей.
– Она пришла ровно в три.
– Точно в три?
– На моем приемнике на столе заиграла мелодия «Маяка».
– Мне нужен ее адрес.
– Пожалуйста, – невозмутимо ответил закройщик и вопросительно посмотрел на директора.
– Только имейте в виду. Ее муж большой начальник, – предупредительно сказал тот.
Дружинин не обратил внимания на реплику, лишь посмотрел на часы.
– А, случаем, не подскажете, где она работает?
Директор ателье улыбнулся:
– Я же сказал. Что она жена большого начальника.
Когда они вышли из ателье, Минин достал сигареты и предложил Сергею.
– Спасибо, не курю, ответил тот и спросил: – И что это за начальник по фамилии Храбровицкий?
– Заведующий облздравотделом.
Пятнадцати минут хватило, чтобы найти квартиру Храбровицких. Хозяйка квартиры, одетая в цветастый халат и в бигуди, открыв дверь, смерила пришедших оценивающим взглядом. Милицейская форма Минина не произвела на нее ни малейшего впечатления. Пришлось Дружинину показать свое удостоверение.
– Что вам угодно? – холодно спросила Храбровицкая.
– Может, вы позволите нам войти? – ответил Сергей.
Хозяйка квартиры молча отступила на шаг:
– Проходите, снимайте верхнюю одежду, – кивнула она в сторону кухни. – Чай? Кофе? А может, чего покрепче?
– Спасибо, мы на службе.
Сергей и Евгений прошли в кухню. Сразу бросился в глаза новый кухонный гарнитур, который в мебельных магазинах города вряд ли продавался. Напоминание о взрыве не особо шокировало Храбровицкую:
– Знаю, это ужасно. Мой супруг уже поднял на ноги всю медицину.
Первым делом Дружинин спросил то, что хотел:
– Скажите, Людмила Петровна, вы можете кого-нибудь вспомнить из тех, с кем ехали вчера в трамвае, с кем выходили?
Ответ хозяйки квартиры не заставил себя долго ждать:
– Кого вспомнить? Юлю… Юлию Алексеевну, мою соседку, но она сошла на одну остановку раньше, у гастронома. Еще высокого дядечку в очках, он сошел вместе со мной на “Солнечном”. Ну и, конечно, Аньку…
– Это кто?
– Анька Жарихина, моя давняя… язык не поворачивается сказать, знакомая.
– Как она выглядела?
– В меховой пятнистой шубе… искусственной, конечно.
– В светлой?
– В светлой.
Сергей почувствовал волнение.
– Вы знаете, что взрывом убило трех человек и восьмерых ранило? Среди убитых и Жарихина. Ее буквально разорвало.
Услышав столь страшное сообщение, Храбровицкая лишь глухо процедила:
– Сочувствую… Хоть о мертвых плохо не говорят, но потеря для мира небольшая.
– Вы ее хорошо знали?
Храбровицкая достала пачку «БТ» и закурила:
– Знала. В школе в одном классе учились. Жили мы тогда в районе тракторного завода. Теперь вот снова свиделись…
– Как подруги?
– Да какие там подруги… Я с серебряной медалью окончила, Анька же с двойки на тройку перебивалась. Дура дурой…
– Кем она работает, вернее, работала?
– Завпроизводством столовой № 35. Та еще ворюга…
– Вы так считаете?
– А что тут считать? В семь вечера столовая закрывается. А через полчаса с черного хода она и еще две тетки выходят с полными сумками и авоськами. И все это с согласия Меликяна.
– Кто такой Меликян?
– Директор столовой, судимый. Правда, срок он получил условный. Кстати, вспомнила, он ехал с ней в трамвае.