Тайный друг ее величества
Шрифт:
– Ты не кричи, а то всех перепугаешь, объясни толком, в чем твоя беда?
– Понимаешь, ваша милость, меня сила не слушается, огня во мне не хватает. Так мне и старцы говорили…
– Какие старцы?
– Понятно какие – лесные старцы.
– Так ты у них учился, что ли? – начал понимать Каспар.
– Ну так а я тебе чего толкую! – горячо воскликнул Лакоб, чем снова привлек внимание Рыпы.
– Восемнадцать лет по лесам ходил как привязанный, травы изучал, камни толок, зелья
– Значит, ты колдун?
– Нет, я лекарем хотел стать. – Лакоб вздохнул. – Потом ведуном, потом магические законы постигал… – Он с горечью махнул рукой. – Все перебрал, но ничего не добился.
– Так почему же?
– Все старцы говорили мне одно – нет уверенности в своих силах. Огня нет, понимаешь?
– Понимаю, но ведь раны ты хорошо затянул, воры наши как новенькие стали.
– Ну… – Лакоб пожал плечами. – Рядом с тобой мне спокойнее, отсюда и уверенность.
– Так, может, рядом со мной ты и другое сможешь, не только лечение?
Слова Каспара так поразили Лакоба, что он неожиданно прошелся до костра и вернулся. Глаза его горели, ноздри трепетали.
– Правильно, ваша милость! Как есть правильно, нужно попробовать!
– А на чем ты пробовать хочешь?
– На чем пробовать? – Лакоб посмотрел в темноту. – Я могу попробовать вышибить синий боевой огонь…
– А что он такого делает, этот огонь? – осторожно осведомился Каспар.
– О! Это такая силища, он может запросто тысячу воинов положить!
– Иди ты!
– Правда, ваша милость!
– Но тут нет никаких воинов. – Каспар тоже посмотрел в темноту. Его уже начинала пугать перспектива «синего огня» здесь и сейчас. – Давай мы лучше отложим это до того момента, когда нам действительно понадобится твоя помощь.
– А вдруг не получится?
– Получится. Со Слизнем же получилось, когда ты его через две телеги перекинул…
– Да… – согласился Лакоб.
– Вот и хорошо. Встань лучше на часы в первую смену, за тобой Бабушкин Звон будет.
– Хорошо, ваша милость, я встану.
– Ну а мне последнему придется.
– Что, Фрай, так и будешь по ночам не спать? – подал голос Красавчик. – Свалишься ведь, а ты нам свежий нужен.
«Ишь как заботится», – мысленно усмехнулся Каспар, а вслух сказал:
– Ничего, я привычный, да и в седле добираю – там минутка, здесь минутка…
– Ваша милость, задница будто отваливается, как поеду завтра – не знаю, – пожаловался Свинчатка.
– А я думал, это только у меня, – почесав поясницу, сказал Рыпа.
– Это дело поправимое, у меня и на этот случай есть хорошие примочки, – успокоил их Каспар. – Лакоб, дай каждому на руку по полщепочки, а задницу себе они и сами натереть смогут.
– А не запечет? – заранее почесываясь, осведомился Котлета.
– Разве только немного.
Лакоб прошелся вдоль всех с берестяной баночкой, и воры доверчиво протягивали к нему руки, получая мазь. Они уже поняли, что их зажившие раны – его заслуга.
Глава 36
События прошедшего дня к разговорам не располагали. Бойцы отряда поели и легли спать, на случай ночного дождя Каспар приказал Лакобу выдать всем по пустому кожаному мешку – он всякий раз брал в поход несколько лишних. Но дождь больше не начинался.
Когда все успокоились, Каспар, как и в прошлый раз, сменил место ночевки, выбрав расположенный на небольшом уклоне куст. Последний раз взглянул на привалившегося к дереву Лакоба, снял сапоги, с удовольствием распрямил ноги и почти сразу заснул – усталость давала о себе знать.
С запада подул ветер, он заставил Каспара плотнее закутаться в одеяла. Сквозь сон он слышал, как Бабушкин Звон сменял Лакоба. Тот полез спать под телегу, привязанная рядом ломовая лошадка беспокойно топнула копытом.
Каспар приоткрыл глаза, Бабушкин Звон подложил в костер дров, и в лощине стало светлее. Между телегами показался силуэт.
«Да что же он все не успокоится?» – в полусне посетовал Каспар, полагая, что это Лакоб, однако тотчас вспомнил, как тот укладывался какое-то время назад. Каспар снова открыл глаза, огляделся и, вытянув из ножен меч, положил рядом.
Снова засвистел, задул с запада ветер, принося запах сырой травы и желтые листья.
Лошадь во сне ударила копытом, потом еще раз. Каспар приоткрыл глаза и увидел возле следующего куста, шагах в пяти от себя, человека. Тот как будто склонялся над землей, что-то выискивая. Впрочем, сырые дрова в костре не давали достаточно света, пламя дрогнуло, и стало темно. Сколько Каспар ни прислушивался, никаких посторонних звуков не услышал и, успокоившись, благополучно проспал до начала своей смены.
Только Бабушкин Звон двинулся к телегам, Каспар сам вышел ему навстречу.
– О, вот и ты, хозяин! А я думал, искать придется.
– Все спокойно? – спросил Каспар, затягивая ремень и растаптывая отсыревшие сапоги.
– Тише не бывает, наши все спят, чужаки не появлялись.
– Молодец, иди спи.
Вор ушел, а Каспар занял его место под деревом и, подбросив в угли несколько толстых сырых веток, принялся раздувать огонь. Вскоре появилось пламя, сначала нехотя, а затем все быстрее оно стало охватывать сырое дерево. От поленьев поднимался пар, неясные тени плясали на склонах балки. Это напомнило о странных силуэтах, что видел Каспар то ли во сне, то ли наяву.