Тайный гонец
Шрифт:
— А что, — отозвался дед Макарий, который отроду за словом в карман не лазил, — по-родительски вожжами отхожу, всё чуть поумнеешь.
Дед Макарий с одноглазым, может, и ещё пререкались бы, да воевода, кивнув головой деду Макарию, пошёл дальше. А за ним вместе с остальными и одноглазый.
Ива деду Макарию сделал выговор:
— Вовсе как маленький на рожон лезешь!
В другое время Иве за такие слова, может, и попало бы. А тут, после разговора с воеводой и победой над одноглазым,
— Не ворчи, словно старуха. Пойдём лучше поглядим, что делается в городе.
А посмотреть и послушать было что.
Гудели путивльские колокола. Далеко в округе разносились их тревожные голоса. Со всех сторон шли в город люди, заслышав набатный призыв.
Больше всего было холопов, в драной, ветхой одежонке, отчаянных, злых. Бежали они от лютой холопьей доли, когда нет у человека ни кола ни двора и полная над ним власть хозяина и хозяйских приказчиков.
Были тут и казаки, привыкшие к вольной жизни. Притеснений ждали они от Василия Шуйского.
Шли крестьяне, у которых помещики и монастыри отобрали землю. А если и оставили, то так придавили податями да хозяйскими работами, что побросали землю крестьяне сами.
Стрельцов — людей военных — изрядно набралось: на государевом жалованье едва перебивались. Много служилых людей встало на сторону Болотникова.
У Ивы голова кругом шла от столпотворения, что делалось на путивльских улицах и площадях.
Поглядел туда-сюда: нет деда Макария. Перепугался до смерти. Сам не знал, за кого больше: за себя или за слабого глазами деда.
Принялся кричать что было мочи:
— Деда! Деда Макарий! Где ты?
Вокруг народ смеётся. А Иве впору плакать. Иголку в стоге сена найти проще, чем в эдакой толкучке человека. Спасибо, нашлись добрые люди — стали вместе с Ивой звать деда Макария.
Вдруг услышал Ива за спиной дедов голос:
— Эва, крик подняли. Пожар, что ли?
Обрадовался Ива, слов нет.
— Боязно стало. Кабы не они, — на мужиков кивнул, — нешто бы встретились?
— Где уж…
Посмеялись Ивины доброхотные помощники и разошлись каждый своей дорогой.
А дед Макарий с Ивой до вечера ходили по городу. Тут разговор послушают, там в спор ввяжутся.
Понятно Иве: хочет дед Макарий на людей, что собрались идти за Болотниковым, поглядеть со всех сторон. Проникнуть в их речи и помыслы.
Стал день к вечеру клониться. Дед Макарий бороду пригладил:
— Теперь самая пора в гости к воеводе.
— Деда, одумайся! — взмолился Ива. — А ну как опять на одноглазого наткнёмся?
— Мы с тобой воеводой званы, — степенно ответил дед Макарий.
— Хорош твой воевода! Давно ли из одного котелка уху хлебали. А ноне не признал
— Поспешно судишь Ивана Исаевича. У него забот хватит на десятерых. Эва, собралось какое войско! Мудрено ли, что запамятовал нас двоих. Так ведь вспомнил? Узнал?
— Верно, — без особой охоты согласился Ива. — Может, всё же не пойдём, а?
— Нет уж. Назвался грибом — полезай в кузов. Званы в гости. Приглашение приняли. Стало быть, надо идти.
— Чует моё сердце: не кончится это добром, — вздохнул Ива.
Но разве деда Макария переупрямишь?
Воеводу нашли легко. За длинными, наспех собранными столами сидел он с людьми, видать, начальными и ближними.
Добрались не тотчас. Вокруг столов народу тьма-тьмущая! Кто стоит, кто сидит, кто и вовсе прилёг на траву.
Идёт походный ужин в поле. Кормятся все из общих котлов. Едва протолкались к воеводиному столу. На нём еда обильная, но простая, без затей.
Во главе — сам воевода. Подле него богато разодетые люди.
Принялся Ива опять за своё:
— Слышь, деда, пойдём отсюда.
Дед посмеивается:
— Трусоват стал. Прежде за тобой не водилось такого.
А сквозь смешок, чует Ива, дед Макарий тоже тревожится. Только крепится, не показывает виду.
А тут, поди ж ты, лёгок на помине — одноглазый! В конце стола сидит. Перед ним кружка с вином да кусок мяса — троим не справиться.
Хотел Ива спрятаться за чью-нибудь спину и деда Макария упредить о нежеланном знакомом, но тот — даром, что об одном глазе, — уже заметил их и как крикнет во весь голос, однако не зло, весело:
— Гляди, воевода, пожаловали к тебе дорогие гости!
Все, что за столом сидели, обернулись в сторону Ивы и деда Макария. И воевода вместе с другими.
Не в пример утренней встрече, сразу узнал:
— Здорово ли живёшь, Макарий?
— Грех жаловаться, — поклонился дед.
Теперь проталкиваться среди людей не пришлось. Сами расступились.
Подошли к воеводе. Тот первым делом — деду Макарию чашку вина:
— Пей!
Дед Макарий отказался:
— Спасибо за ласку и угощение. Отроду не пивал.
— Экий ты! Табака не куришь, вина не пьёшь. Ну да потчевать можно, неволить — грех.
Сам отхлебнул из чаши.
— А за мной пойдёшь ли?
— На что я тебе? Стар. У тебя молодых эвон сколько.
— Сказывал же: надобны мне люди сочинять грамоты и всякую письменную работу исполнять.
— Коли надобны, о чём разговор, — усмехнулся дед Макарий.
— Добро! — сказал воевода. Видать, по сердцу пришёлся дедов ответ. — Будет время, потолкуем. — И озорно подмигнул. — А теперь ступай к своему другу-приятелю. Вишь, он тебе уже и место приготовил.