Тайный сыск генерала де Витта
Шрифт:
А вот воспоминание о Вознесенских маневрах будущего генерала Н.Н. Муравьева-Карского, который, будучи братом сразу трёх декабристов и сам замешанный в масонских делах, относился к генералу де Витту предельно отрицательно: «Граф Витт служил вчера забавою. Ему велено было командовать всеми поворотами ординарцев, на что у него недоставало ни сил, ни голосу… Старик был пешком. Он бросился вперёд бегом, но не мог отойти дальше 100 шагов, как у него замерли и слова, и голос, и слух. Никто не смел явно смеяться, государь сказал, что граф Витт по старости начинает уже глохнуть, а он остался один на поле, навлекая на себя всеобщее внимание странными телодвижениями и всяческими кривляньями, имеющими цель выразить принимаемое им участие в успехах». Отбросив в сторону явную тенденциозность Н.Н. Муравьева,
24 августа в Вознесенск прибыла супруга Николая I Александра Федоровна с великой княжной Марией Николаевной. Тут же де Витту было поручено, помимо всего прочего, лично опекать их.
25 августа был проведён парад всей кавалерии, всех 350 эскадронов. Руководил парадом де Витт. Император во главе конницы проскакал церемониальным маршем мимо своей супруги. На следующий день был смотр пехоты, которую представлял опять же де Витт.
Из записок графа А.Х. Бенкендорфа, который оставил после себя воспоминания Николая I о путешествии на юг со своими комментариями: «…Прерву на минуту рассказ государя, чтобы объяснить цель его приезда в Вознесенск. На огромной тамошней равнине, орошаемой Бугом, предназначен был сбор колоссальных масс кавалерии. 1-й, 2-й и 3-й кавалерийские корпуса, сводный корпус из двух дивизий, принадлежавших к пехотным корпусам, дивизия из 40 эскадронов, образованных из бессрочно-отпускных восьми соседних губерний, и резервные эскадроны всей кавалерии собраны и расположены были с принадлежащею к ним артиллериею в окрестностях Вознесенска.
К кавалерии ещё присоединились 12 резервных батальонов 5-го корпуса и 16 батальонов с 3-мя батареями артиллерии, составленных из бессрочных тех же восьми губерний.
Неусыпными трудами графа Витта местечко Вознесенск, дотоле лишь штаб-квартира одного из кирасирских полков, было менее чем в год превращено в настоящий город, с дворцом для царской фамилии, обширным садом, театром, около двух десятков больших домов для знатных особ и до полутораста меньших для свиты и для приглашенных на этот смотр генералов и офицеров. Тут было соединено всё, что только могло потребоваться для комфорта и даже для утонченной роскоши. Меблировка дворца представляла образец лучшего вкуса, и из Одессы и Киева были выписаны торговцы всех родов и лучшие рестораторы. Для гостей было приготовлено до 200 экипажей и 400 верховых лошадей. Прибавлю, что все здания были каменные и построены чрезвычайно прочно. Всё имело вид настоящего волшебства!
Зрителями явились в Вознесенск: из своих, кроме императрицы, наследника, великого князя Михаила Павловича с супругою и великой княжны Марии Николаевны, множество корпусных и дивизионных командиров из всей армии, несколько гвардейских генералов и почти все генерал- и флигель-адъютанты; из иностранцев: австрийский эрцгерцог Иоганн; прусские принцы Август и Адальберт; принц Фридрих Виртембергский; герцог Бернгард Веймарский со своим сыном; герцог Лейхтенбергский из Баварии; австрийский посол, граф Фикельмон, и генералы австрийские: князь Виндишгрец и Гаммерштейн с 24-мя офицерами, и прусские: Натцмер и Бирнер с 8-ю офицерами, английский генерал Арбутнот, два датских офицера и от султана Мушир-Ахмет-паша с 6-ю офицерами.
Все эти господа приезжали постепенно, и для них всех достало помещений, экипажей и лошадей. Этот огромный военный сбор сильно занял чужестранные журналы и навел беспокойство на кабинеты парижский и лондонский, при вечной их подозрительности к России. Австрия и Пруссия, хотя им ближе были известны планы нашего правительства, тоже, однако, остались не совсем довольны показом с нашей стороны таких сил и, в завистливости своей, всячески старались уверить и себя и других, что тут гораздо менее войска, чем утверждают, и что, притом, оно дурно обучено.
Одна Турция, вполне доверяя императору Николаю, как своему благодетелю и спасителю, не обнаруживала никакого неудовольствия против такого чрезвычайного сбора войск близ её границ, а посол султана, с многочисленною своею свитою, видел для Оттоманской Порты в развитии наших военных сил скорее оплот, нежели какую-либо опасность.
“Я не утерпел, — продолжал государь, —
На другой день я делал манёвры всей кавалерии и боялся, что её числительность меня затруднит, но люди так хорошо выучены, а начальники так внимательны, что всё шло в совершенстве.
После обеда я осматривал госпитали, устроенные по случаю сбора такой массы людей в одном месте; найденный в них порядок не оставлял ничего желать лучшего. Впоследствии было немало больных глазами, от пыли и жары.
21-го августа драгунские дивизии и артиллерийские батареи производили в моем присутствии стрельбу в цель. Видно, что они над этим порядочно поработали: мишени были все расстреляны. 22-го августа, в день моей коронации, я слушал обедню в пехотном лагере, а после обеда мне показывали конские заводы поселенных полков. Кобылы хороши, и есть несколько замечательных жеребцов; только в породе для кирасир остается ещё желать улучшения.
23-го августа, в 8-мь часов утра, сидя у эрцгерцога Иоганна, я велел ударить тревогу, и менее чем в полчаса всё было в строю и под ружьем.
27-го августа, рано утром я выехал навстречу к императрице, с которою и вернулся в Вознесенск. Нас встретили перед городом, верхами, все генералы и штаб-офицеры, как из числа гостей, так и принадлежавшие к войскам, расположенным в лагере, что составило огромнейшую свиту. Ночью приехал и старший мой сын, прямо из Сибири. Вы можете себе представить, как я рад был с ним увидеться. Саша много выиграл от этой поездки и совершенно возмужал.
Жена моя присутствовала при большом параде, который удался ещё лучше первого, сделанного мною в виде репетиции. Иностранцы были изумлены красотою и выправкою наших войск, которые могли поспорить с гвардиею, а в отношении к подбору и выездке лошадей ещё чуть ли не стояли выше её. Потом были у нас учения и маневры”.
Государь рассказал их во всей подробности и при этом обнаружил удивительную память, передав все их частности.
“Наконец, пришлось расстаться с Вознесенском, где в продолжение двух недель я испытывал одни наслаждения; признаюсь, что расставание с этим прекрасным и добрым войском мне было очень тяжело…”».
Из хроники событий Вознесенских маневров: «Маневры и смотры сменялись балами, праздниками с фейерверками и пением кантонистов, спектаклями в театре, где играла французская труппа из Киева и русская. Витт устроил для государыни особенную линейку с колоннами, убранную живыми цветами и балдахином из красного бархата, украшенным золотыми бахромой, шнуром и кистями и увенчанным золотой короной. В линейку запрягли две пары волов с позолоченными рогами. Возница был в богатом малороссийском наряде. Витт сопровождал императрицу верхом. Государь смотрел на это оригинальное катание с балкона и очень смеялся. 30 августа состоялся большой бал в нарочно приготовленном для этого помещении, причём обязанности хозяйки исполняли сестра Витта, графиня Потоцкая и графиня Воронцова. Торжества закончились балом, данным государыней 3 сентября для избранных, после чего последовал отъезд высоких гостей в Одессу».