Тайный сыск генерала де Витта
Шрифт:
Содержание писем Мармона к Собаньской весьма интересно. Маршалу приходилось утешать Каролину и всячески уговаривать её не разрывать семейных уз. Любопытно, что Каролина в письмах пыталась представить маршалу всё так, будто она сама решила бросить де Витта.
Большинство историков, однако, считает, что инициатором разрыва была всё же не Каролина, а де Витт. Этой же точки зрения придерживается в целом и автор. Тем не менее в каждой семейной драме есть масса нюансов, которые неизвестны посторонним. А потому мы никогда доподлинно не узнаем истинные причины разрыва генерала с красавицей. То, что Каролина пыталась представить себя инициатором разрыва Мармону, вполне объяснимо. Будучи женщиной гордой, она, возможно, просто не желала предстать в глазах постороннего человека отверженной женой. Во-вторых, возможно, понимая, что разрыв с де Виттом уже неизбежен,
Как бы то ни было, но Мармон был в курсе расстраивающегося союза Собаньской с Виттом. В своём письме от 20 июля из Константинополя маршал призывает Каролину к примирению с ним. «Есть бесконечное счастье в том, чтобы возбуждать чувства такой благородной души, как ваша, чуткой, щедрой и занимать ум столь изысканный, как тот, что дало вам Небо», — пишет он. И далее: «Больше всего мне бы хотелось не видеть, как вы мучаете себя вещами, которые кажутся мне химерическими и которые покажутся такими же вам, когда вы подумаете о всем том, что отличает сердце, которое так долго вам преданно и которое столь благородно и деликатно. Но мне стыдно говорить вам это, поскольку вы уже сто раз сказали себе то же самое…»
22 августа, по пути из Смирны на остров Родос, Мармон отвечает на письмо Собаньской от 17 июля. Из этого письма видно, насколько далеко зашли откровения Каролины перед маршалом: «Ваши страдания, ваши огорчения глубоко отдаются в моем сердце, и я разделяю, как буду разделять всегда, самым истинным и самым искренним образом все, что вы будете чувствовать. Я смотрю с сожалением, которое не могу выразить, на ваше столь тягостно отравленное существование и вместо пожелания того, чтобы результат, который вы мне сообщаете, не свершился, приношу вам свою самую искреннюю дружбу. Мнение, которое я вам выражаю, совершенно бескорыстно, но подумайте о прошлом, подумайте о будущем, и вы убедитесь, что ваши интересы, без сомнения, повелевают не порывать узы, которыми вы добровольно связали себя, и которые время сделало достойными уважения».
В концовке фразы, по-видимому, маршал имеет в виду, что общество, в котором связь Собаньской с де Виттом долго выглядела скандальной, в конце концов смирилось с фактом их сожительства. Значит, Мармон был посвящен даже в такие детали истории любовных отношений Собаньской и де Витта! Отметим и то, что французский маршал в своем ответе предлагает красавице только «искреннюю дружбу». Возможно, что это и есть ключевая фраза всего письма Мармона, в котором маршал дает понять Каролине, что не намерен завязывать с ней более близкие личные отношения.
В последующих письмах к Каролине Мармон не перестает делать попытки примирения её с супругом: «Есть своего рода достоинство в длительности привязанностей, и общество более справедливо, чем считают, в суждении, которое оно выносит о подлинных и прочных чувствах. Если помните, вы, хотя и туманно, говорили мне о том, что может произойти, и я откровенно высказал своё мнение. Я повторю его вам и сегодня. Ради себя самой оставьте ему надежду на то, что не все кончено. Существуют взаимные интересы, которые должны обновить связи, казалось, предназначенные распасться. Воспоминания имеют столько прелести, когда они говорят о живой и преданной привязанности, и как отказаться от того нежного и трогательного, что они содержат в себе. И разве тот, кто интересует вас, не обладает столькими сердечными качествами? Это такое доброе, такое достойное существо».
Думается, Каролина, читая эти строки, испытывала самые горькие чувства. Того, что писал ей Мармон, желала всем сердцем и она сама, но этого, увы, никак не желал Иван де Витт.
Тем временем окончательный разрыв между супругами, видимо, уже наступил. 7 октября Мармон пишет из Александрии: «Я не могу понять потрясения, которое резко подвергло испытанию всё ваше существование, и ещё меньше причину, которую вы ему приписываете. Если обстоятельства действительно таковы, то следовало бы предполагать своего рода безумие, но, конечно, лицо, которое вы обвиняете, обладает большим умом и способностью рассуждать. Мой Бог, как бы я хотел видеть вас вернувшейся к более спокойному состоянию, и сколь заслуживающей сострадания я нахожу вас, если вам приходится ненавидеть свои воспоминания. Но невозможно, чтобы каждый из вас не стал вновь самим собой и не изменил своих нынешних
Кто подразумевался под «лицом», виновным, по мнению Собаньской, в крушении её союза с де Виттом? Некоторые историки считают, что это «лицо» — император Николай, по чьему указанию она в 1832 году была удалена из Варшавы, или Бенкендорф, которому она тогда же направила письмо с опровержением подозрений в пособничестве польским повстанцам. Это лишь наши предположения, хотя вполне возможно, что политические мотивы сыграли для Витта не последнюю роль в его решении расстаться с Собаньской.
15 марта 1835 года Мармон, находясь в Риме, повторяет свои пожелания Собаньской: «Я бы очень хотел, чтобы они (пожелания маршала примириться. — В.Ш.) исполнились и чтобы они могли благотворным способом повлиять на ваше счастье. Это счастье дорого мне, и я с живой болью смотрю на то, как страдает сейчас ваше сердце. Признаюсь вам, что я ничего не понимаю из того, что произошло, того внезапного разрыва, которого, казалось, ничто не предвещало. В моих задушевных общениях с Виттом, в моих разговорах с ним я находил выражение неизменности его чувств и твёрдых намерений относительно своего будущего, которое он никогда не отделял от вашего».
В альбоме Собаньской переписаны ещё два письма Мармона. В них — сожаления об одиночестве, о моральной изоляции, в которой она оказалась. Упоминается некая «большая потеря». Очевидно, речь идет о смерти её дочери Констанции (от брака с Собаньским), о чём в то же время говорилось и в переписанном в дневник письме графини Р.С. Эдлинг.
Письма самой Собаньской к Мармону неизвестны. Но при чтении ответов на них невольно возникает вопрос, не рассчитывала ли она в момент разрыва с де Виттом получить от маршала нечто большее, чем ту дружбу, в которой он её неизменно уверял? Если это так, то её надежды не оправдались, и ей пришлось ограничиться менее блестящей партией.
В том же, 1836 году де Витт окончательно расстается с Каролиной, и она навсегда покидает Ореанду. Нам в точности не известно, как отнесся к известию о разрыве де Витта с Собаньской Николай I, но, зная его недоброжелательное отношение к Каролине, можно вполне обоснованно предположить, что разрывом генерала с полькой император был доволен.
Некоторые историки считают, что причиной разрыва де Витта с Собаньской стала как раз нелюбовь Николая к Каролине, вследствие чего якобы генерал, опасаясь за свою карьеру, и расстался с польской красавицей. На мой взгляд, такое предположение совершенно безосновательно. Да, Николай I не жаловал Собаньскую, о чём мы уже говорили выше. Но пик его неприязни к Каролине, как мы помним, относился к началу 30-х годов. Тогда действительно из-за своего романа с Собаньской де Витт не получил престижнейшую должность генерал-губернатора Варшавы. Но и тогда он не отступился от своей любви и не бросил Собаньскую. Это говорит о прежде всего о том, что де Витт по-настоящему любил Каролину и был готов ради неё пожертвовать и своей карьерой. К середине 30-х годов многолетний роман де Витта с Собаньской уже давно перестал быть предметом обсуждения в салонах, к их отношениям в высшем свете все давно привыкли. Иван Осипович давно и успешно командовал поселенной кавалерией Южной армии, а Собаньская жила вместе с ним, большую часть времени пребывая в Крыму, в польские дела она уже не вмешиваясь. Думаю, что и Николай I к этому времени уже основательно подзабыл о былых «прегрешениях» польки. Отметим при этом, что никаких особых перспектив в карьере у де Витта в обозримом будущем не намечалось. Это подтверждает тот факт, что после разрыва с Собаньской де Витт никаких более высоких должностей не получил, несмотря на всё благоволение к нему со стороны императора. А потому истинная причина разрыва генерала и красавицы крылась, безусловно, в их личных взаимоотношениях.
Несколько лет назад пушкиновед В. Фридкин опубликовал статью о своём посещении библиотеки Арсенала, где он обнаружил дневники Собаньской. По его описанию, внешне дневник Собаньской «напоминает альбомы, бывшие в моде в прошлом веке: кожаный коричневый переплет, медный замок на обрезе (ныне он сорван). В дневнике около 300 страниц, но заполнен он только наполовину. Записи большей частью по-французски и лишь изредка по-польски. Перед каждой записью — дата». К сожалению, полной публикации дневника Собаньской до сих пор не было. Не излагалось содержание дневников Каролины ни в статьях В. Фридкина, ни в его устных выступлениях. Очень жаль, так как в дневнике Каролины наверняка имеется много любопытного не только о Пушкине, но и о де Витте и об истинных причинах их разрыва.