Тают снега
Шрифт:
Молча прошли в комнату. Молча разделись. Старик покряхтел в постели и уже другим тоном добавил:
– Живешь, дьявол тебя задери, бобылем. Может, в деревне хоть женишься!
– Ну да, я женюсь, ты дом срубишь. Будет свое теплое гнездышко, а ты и не любишь, значит, снова переезжать, - усмехнулся Иван Андреевич.
– Экий ведь говорун. На слове ловит! Будто не понял, о чем я толковал. Я за уют, да не за такой, как в этой комнате. Мне еще в ссылке неживое жилье надоело. А что касается дома, так с полным моим удовольствием. Срублю пятистенок, женись только да насчет внука позаботься.
– Отдыхай давай,
– проговорил Иван Андреевич, щелкая выключателем. Он положил очки на тумбочку, лег на диван, закинул руки за голову и после продолжительного молчания вздохнул: - Задал ты мне задачу, батя.
Старик не откликнулся, сделал вид, что заснул. Пусть сын подумает наедине. Старик не сомневался, что сын найдет верное решение, иначе какой же он Уланов, чему же он тогда научился? А жизнь-то у него шла не по бархатной дорожке с узорчиками. Это старик знает.
Через два дня Уланов уехал в обком партии. Когда вернулся, сразу домой не зашел, а позвонил отцу с завода. Андрей Семенович помрачнел, сердито сомкнул губы. Сына встретил молча, испытующе поглядывал на него, но ни о чем не спрашивал. Иван Андреевич смотрел, смотрел на отца и наконец заговорил:
– Ты прав, отец! Наше место там, где мы нужнее. Собирайся, переезжать будем.
– Голому собраться - только подпоясаться.
– не скрывая удовлетворения, пошутил отец.
Тася спешила из Корзиновки в МТС. Шла в резиновых полусапожках. Лидия Николаевна велела ей надеть валенки Юрия, но Тася отказалась. Очень уж эти валенки старые, неуклюжие. "Дрожи, а фасон держи!" - вспомнила она поговорку и прибавила шагу. Лидия Николаевна и Тася успели сильно привязаться друг к другу. Тася ничего не таила от Лидии Николаевны. А Сережка, тот вовсе обжился у хозяйки.
Тася улыбнулась застывшими губами, вспомнив про Сережку, и упрятала лицо в шаль. Ноги закоченели, пальцы пощипывало, дышать было трудно.
Со дня приезда в колхоз Тася всего несколько раз побывала в МТС, познакомилась с главным агрономом, получила зарплату, брошюры и учебники. В колхоз эмтээсовские приезжали часто. Только Чудинов избегал заезжать в Корзиновку. "От совести своей спрятаться хочет", - подумала Тася.
А вчера Чудинов неожиданно вызвал ее к телефону и официально сказал:
– Почему вы не являетесь на собрания и совещания? Они что, для вас необязательны? Завтра в шесть чтобы были в эмтээс. Приедет зональный секретарь.
Последние полкилометра Тася бежала и пулей влетела на второй этаж, громко стуча по ступенькам закостеневшими полусапожками.
– Ух, морозище!
– запыхавшись, сказала она горбатенькой секретарше, прижимая руки к стенке печки-голландки.
– Да-а, нажимает, - посмотрев на улицу, ответила секретарша и, перелистывая какие-то документы, посоветовала: - Разуйся и погрей ноги, зашлись ведь.
Тася придвинула стул, разулась и приставила ноги ступнями к печке. Минуты через две она по-детски запричитала:
– У-ю-юй как щиплет!
– Тогда убирай скорее от горячего. Совещание позже начнется, займись чем-нибудь.
– Пойду в красный уголок, почитаю. Там тепло?
– Топили сегодня.
Она вышла в коридор. Из красного уголка доносилась задумчивая музыка. Кто-то играл на пианино. Тася, боясь потревожить музыканта, на цыпочках подошла к двери, тихонько ее открыла и застыла в изумлении: на пианино
Будто почувствовав на себе пристальный взгляд, Лихачев повернулся. На лицо его медленно наползала усмешка.
– А-а, агрономша! Ну как, поднимаете сельское хозяйство?
– Как вы хорошо играли. Это что? "Соловьи-соловьи"? Седого, да?
– Прелюд Рахманинова, - ответил Лихачев и, подняв левую бровь, улыбнулся уголками губ: - Они очень схожи, спугать легко.
"Какой противный, - подумала Тася, - воображает, ломается. Такие вот любят балаболить где-нибудь в компании: "Музыки нынче нет, пьесы нет, на экране - белиберда! Порядочной оперы нашим не написать! Авторы вымирают. В прошлые времена было настоящее искусство!" Тася с иронией протянула:
– Ну, разумеется... Нашему брату лишь частушки под силу.
Лихачев уставился на нее и неожиданно громко рассмеялся.
– О-о, у вас язычок - бритва!
– Какой есть. Не обрежьтесь...
Теперь Лихачев смотрел на нее с нескрываемым интересом.
– Слушайте, - сказал он, все еще не меняя насмешливого тона. Несдержанность характерна для женщины, но она вредит. Так-то.
– И уже просто, без усмешки добавил: - А вы тогда, в нашу первую встречу, поспокойней были. Нервность в вас появилась. Это от чистого сельского воздуха, да?
– Какая была, такая и есть. Это вы умеете на глазах меняться. И в тот раз вы были, мягко выражаясь, приподнято настроены.
– Ха-ха-ха! Занятно! Сошлись люди и спешат наговорить друг другу дерзостей. Пардон, пардон, Таисья Петровна. Я сегодня лирически настроен и не хочу ни с кем ссориться.
– А я и не собиралась ссориться. Откуда вы это взяли?
– пожала плечами Тася и направилась к столу.
– Я хочу почитать. Если не надоело, играйте эти самые прелюды или как их там.
Тася досадовала на себя. Взяла схватилась с человеком. Зачем? К чему? Откуда это ребяческое раздражение? Ну, увидела тогда в поле веселого забулдыгу. Почему-то появлялось желание встретиться с ним, словно со старым знакомым. Вот встретила, а он совсем другой: жеманный, красивый, похожий на тех, избалованных жизнью и талантами, молодых людей, которые живут под крылышком богатеньких пап и мам. Ну и хорошо, а ей-то какое до этого дело? Пусть ломается. "А в общем, я дура из дур. Нечего сказать, выдержка!.." Чтобы нарушить неловкое Молчание, она оторвалась от журнала:
– Играйте, играйте. Надо - я уйду!
– Нет, нет, вы мне не мешаете, да и не хочется больше играть.
– Он помолчал и улыбнулся.
– Между прочим, Таисья Петровна, я не советую вам портить со мной отношения. Меня ведь на зиму посылают в ваш колхоз - возить удобрения и корма.
– Он хитро прищурился.
– И, кажется, по настоянию агронома, а?
Тася в первый момент смешалась, но тут же овладела собой и откровенно заявила:
– Да, я просила, чтобы нам прислали трактор, и буду просить, но не имела вас в виду. Можете мне поверить, я всегда стараюсь говорить только правду. Лучше будет, если нам пришлют доброго тракториста.