Те, кого нет
Шрифт:
Голос у невесты Валентина оказался приятный, низкий и бархатистый, несмотря на подростковую внешность, с едва заметной хрипотцой. И как ни странно, дурацкий вопрос Федорова словно расколдовал девушку. Она стряхнула оцепенение, взялась за вилку, что-то съела и отпила несколько глотков из бокала.
— Мы познакомились, — жуя и жестикулируя, вмешался жених, — вполне случайно… у Люси это был первый рейс после курсов проводников резерва, а напарник мой загремел в больницу. Язва, знаете ли, тут шутки в сторону. Вот ко мне и прикомандировали Людмилу. Волновалась, конечно, девочка, но справилась на отлично. Верно я говорю?
— Валентин Максимович мне очень помог. Все оказалось не так трудно, как меня пугали на курсах.
— Понравилось в проводниках? — Почему-то эта девчушка вызывала у Федорова симпатию. И еще — жалость.
— Да я еще не поняла, — девушка неожиданно улыбнулась, обнажив чистые, слегка крупноватые зубы. — Работа как работа. Я много чего перепробовала за это время.
— И когда вы… м-м… собираетесь пожениться? — Александра исподлобья взглянула на младшего брата.
— Валентин Максимович пошутил, — краснея, проговорила Людмила. — Мы ничего такого не обсуждали.
— Прикури и мне, Сережа, — Александра перевела взгляд на девушку. — Благодарю. — Она взяла протянутую мужем сигарету и глубоко затянулась. — Что-то я вас, Людмила, не пойму. И тебя тоже, Валя.
— Дело в том, что я снимаю квартиру за городом, и Валентин Максимович предложил мне пожить у вас пару дней… В промежутке между сменами.
— Люся, я тебя попрошу — побудь пока в комнате, — суетливо перебил Валентин. — Я к тебе сейчас присоединюсь. Еще вина?
— Нет, спасибо.
— Ты сыта?
— Да. Спокойной ночи. — Девушка неторопливо сложила салфетку.
Валентин встал, чтобы пропустить ее к выходу из кухни. Неожиданно Людмила оказалась высокой, выше его на полголовы. Прищурившись, он проследил, как она идет по коридору, слегка покачивая худыми бедрами и свесив тонкие кисти вдоль тела, и снова уселся.
— Какое тебе дело, кого я к себе привел? Чего вы прицепились к девушке? Сказано — невеста, и точка…
— Не понимаю, Валя, зачем ты устроил этот спектакль? — возмущенно проговорила Александра.
— Не поднимай шум, сестричка, нет повода.
— Эта Людмила… она и в самом деле твоя… напарница?
— Во всех смыслах. Она же сама подтвердила… И вообще — какое это имеет значение? Толковая девушка, с ней приятно общаться… — Он явно начинал заводиться. — Что тебе опять не так?
— Ну, я пошел, — сказал Федоров. — Загляну к Марте…
— Иди уж. Мы тут сами приберем. — В тоне жены не было ни намека на благодушие. — У Марты с утра тренировка. Скажи, чтоб немедленно ложилась…
Как только они остались одни, Александра смерила брата тяжелым взглядом и процедила:
— Ну?
— Что конкретно тебя интересует?
— Откуда взялась эта… бритоголовая? Где ты ее подцепил?
— На станции Завасино. Знаешь такую? Три хатки, десяток гусей, грязь по колено и пьяный сторож на выходной стрелке. До райцентра четырнадцать километров по проселку. Стоянка полторы минуты.
— Никогда не слыхала. Значит, не проводница?
— Слушай сюда. Девчонка без роду и племени, только что из колонии. Без денег и жилья. Стояла вся в слезах у моего тамбура, потому что ни один козел в поезде не захотел ее пустить. Голодная, с тощим вещмешком. Я ей денег сую, а она: «Гражданин начальник, возьмите до города, я вам вагон вымою…»
— Пожалел, значит?
— Пожалел, — кивнул Валентин, расслабляясь от того, что Александра смирилась и теперь проглотит все. — Кто б не пожалел такую славную девушку?
— Зачем же ты затеял идиотский театр? Не предупредил? Неужели б я не поняла?
— Тебя не было весь вечер. И муж твой явился только час назад. Кого предупреждать? Я с Люсей на вокзале простился, дал на всякий случай свой телефон. У нее здесь какая-то подружка, вышла на полгода раньше, к ней она и поехала. Да не срослось — подружка оказалась в отъезде… Ну и звонит сюда. Я говорю — приезжай. Тут мы ей слепили на скорую руку биографию…
— Она будет жить с тобой? Здесь?
— Временно, Саша, пока…
— Но ведь ты работаешь! — перебила Александра. — Тебя нет дома по нескольку суток!
— У меня три свободных дня. Попытаюсь через Фролова устроить ее в управление дороги, хотя бы уборщицей. У них есть общага для персонала. Все будет путем. — Валентин усмехнулся. — Может, и в самом деле рискну жениться…
— Вперед, — сказала Александра, сгребая посуду со стола. — Нет возражений. Только уж будь так добр, перебирайся вместе с молодой супругой прямо в вашу распрекрасную общагу.
В комнате Марты Федоров невольно продолжал прислушиваться к тому, что происходило в кухне. Пока все шло как будто мирно. Буря так и не разразилась.
Когда оттуда донесся звон убираемой посуды и плеск воды, он широко зевнул и взглянул на дочь.
Марта как раз заталкивала кулаком подушку в свежую наволочку.
— У тебя все готово на завтра? — спросил он.
— Да, папа, — ответила она.
— Твой дядя только что объявил нам, что намерен жениться…
— И вы поверили? — Марта обернулась и теперь смотрела на отца без тени улыбки. — Иди спать и забудь все, что он вам наплел. Никто ему не нужен, и уж тем более жена. Рядом с Валентином Максимовичем женщины, если не брать в расчет нашу маму, долго не задерживаются.
Никакой Люсей-Людмилой она не была.
Звали ее Наташа Орлова, а родилась она на окраине Москвы в тысяча девятьсот восемьдесят пятом. Ее мать, тоже Наталья, опытный врач-педиатр, только в тридцать семь лет с трудом смогла выносить и произвести на свет единственного ребенка.
В самое смутное время перемен, когда ей исполнилось шесть лет, отец увез их с матерью в Украину. В Луганске жила родня по дедовой линии — двоюродные братья, тоже Орловы. Там он вместе с братьями закрутился в каком-то мутном торговом бизнесе, потому что жена долго не могла устроиться по специальности, а деньги от продажи двухкомнатной квартирки в Бирюлево скоро закончились. У отца были золотые руки, он всю жизнь проработал на «вазовской» станции техобслуживания, а здесь пришлось выкручиваться по-всякому.