Театральные подмостки
Шрифт:
Представляете какой ужас -- Вересаев вместо того, чтобы объясняться Танечке в любви, впадает в ступор.
– - Вы любите меня?
– - подсказывает Таня.
Вересаев молчит и, кажется, даже не слышит. Смотрит неизвестно куда безумными глазами и как будто пытается что-то вспомнить.
– - Ну, посмотрите же на меня, -- всё ещё на что-то надеясь, просит Таня.
– - Я понимаю, вы взволнованы...
Вересаев вздрогнул, обернулся и глянул совершенно непонимающе и отчуждённо.
– - Помните нашу первую встречу?
– -
– - Вы тогда так на меня смотрели... мне показалось... Признайтесь, вы же любите меня?
– - Нет... Нет, не люблю...-- отрешённо ответил Вересаев и опять отвернулся.
Теперь уже Танечку охватило неподдельное смятение, она раздавлена и убита, и не в силах что-либо придумать и сказать.
Повисла предательская пауза. Вот уж провал так провал! Представьте: я, не отрываясь, смотрю на зрительницу, никуда не тороплюсь, а Лера, смущённая и подавленная, бледная как простыня, зло теребит в руках вышитый платочек, изучает трещины на дощатых подмостках, а на левом её виске яростно пульсирует синяя жилка.
За кулисами, конечно же, разразился скандал; сумятица и переполох, Бересклет рвёт и мечет, у помрежа Лизы Скосыревой пропал аппетит, и она в растерянности чуть ли не уронила плитку шоколада на пол. К счастью, Алаторцев, который играет дворянина Смигищева, отца Танечки, в спешке торопится на сцену спасать спектакль.
И вот, когда в зале уже послышались смешки и сгогатывания, из декорационных дверей появился папенька. Увидев Вересаева, он радостно воскликнул:
– - Илья Ильич! Очень рад, очень рад видеть вас в добром здравии и твёрдой памяти!..
Вересаев опять вздрагивает и вроде как начинает приходить в себя.
– - Здравствуйте, Алексей Гаврилович. Я тут... мы... Татьяна Алексеевна...
– - говорит он дрожащим голосом, запинаясь и путаясь.
– - Знаю, знаю... Всё знаю, дорогой мой...
Они раскланиваются, и папенька внимательно вглядывается в лицо Вересаева.
– - Да вы как не здоровы...
– - с тревогой говорит он, но тут же лицо его расплылось в снисходительной улыбке.
– - Знаю, дорогой мой, знаю, что за болезнь... Ох уж эта молодёжь... Сам был молод, представление имею, имею представление... Приветствую, дорогой мой, приветствую ваш выбор...
Я немного опомнился, но в голове моей ещё царила полная сумятица, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. И мой Вересаев не придумал ничего лучшего, как, пропустив все былые реплики спросил, как ни в чём не бывало:
– - Алексей Гаврилович, смею ли я надеяться просить руки вашей дочери?
Тут уж Лера -- надо отдать ей должное -- сыграла очень органично, живо и неожиданно, как настоящая актриса. Она искренне разрыдалась и кинулась на грудь своему батюшке.
– - Папенька, он издевается надо мной!
– - надсажено простонала она и метнула гневный взгляд на Вересаева.
– - Вы только что сказали, что не любите меня! Вам должно быть стыдно, Илья Ильич! Папа, пусть он уйдёт!
– -
– - растерянно оправдывался Вересаев.
– - Я люблю вас больше жизни! Больше всего на свете! Я не мог сказать вам другое... Вам послышалось!
– - Папенька, я не могу видеть этого человека! Пусть он уйдёт!
– - Ну что ты, доченька, успокойся. Илья Ильич любит тебя...
– - О Боже! Это невыносимо! Тогда уйду я! Надеюсь, я вас больше не увижу!
В дверях она ещё обернулась, хотела было что-то сказать, но лишь полыхнула гневным взглядом.
По сюжету Танечка тоже уходит, оставляя папеньку и Илью Ильича одних, но уходит в радостном смущении, а тут...
К счастью, это была последняя мизансцена перед антрактом, и мы с Николаем Сергеевичем отыграли её по тексту. Наши герои, как ни в чём не бывало, договаривались о свадьбе, о размере приданного и о всяких таких предстоящих хлопотах, мечтали, не преминув по-родственному выпить по бокалу шампанского. Папенька делал вид, что ему жалко расставаться с любимой дочерью, однако "жизнь есть жизнь, ничего не поделаешь..." Я уже выглядел весело и спокойно и старался больше не смотреть в зал, хотя пару раз не удержался и мельком глянул на милую незнакомку.
Ну а за кулисами меня с нетерпением ждали Бересклет, Лиза Скосырева и Лера, у которой слёзы уже просохли.
– - Ваня, сегодня ты играешь просто бесподобно!..
– - с лукавой ухмылкой встретила Лиза.
– - Мы все потрясены!..
– - Ванечка, постарайся убедительно объяснить, что сие значит?
– - ласково прошелестел Бересклет.
Лера смотрела спокойно и с лукавым интересом.
– - Ваня, а она кто вообще?
– - мягким голоском спросила она.
– - Ты о ком?
– - Ну, не притворяйся. Я же видела, на кого ты смотрел.
– - Если б я знал...
– - Что, правда не знаешь её?
– - Да, не знаю, хотя видел и раньше. Такое чувство...
– - я растерянно отмахнулся и переключился на Бересклета.
– - Вячеслав Вячеславович, вы извините, я всё исправлю, я уже придумал как.
– - Ты хочешь сказать, что ты влюбился в неё с первого взгляда?
– - не унималась Лера.
– - Похоже на то.
– - Как это трогательно! А мне так не повезло!
– - А что если вы потом разберётесь: времени совсем нет...
– - усмехнулась Лиза.
– - Да ладно, мне-то что...
– - Лера напустила на себя безразличный вид.
– - Ваня теперь свободный человек -- может встречаться, с кем хочет.
– - Ванечка, иди от греха подальше...
– - миролюбиво сказал Бересклет.
– - Мы после спектакля поговорим...
– - Я тоже думаю, ничего страшного не произошло, -- сказала Лиза.
– - В следующем действии у нас свадьба. Может, и лучше, что Татьяна Алексеевна выходит замуж без любви...
– - Да, мне это даже ближе и понятнее...
– - скривилась Лера.