Театральные сезоны на Марсе
Шрифт:
Женщины готовили свою часть Мистерии, скрывая от нас нечто таинственное. Мужчин распирало любопытство: на базе трудно утаить секрет, если он имеет вещественный вид. Но мы ничего не находили.
430 день о.н.
На пике предпраздничной деятельности нас застал очередной пакет сжатой информации с Земли.
Мы не сразу поняли, что на Земле пытаются скрасить нашу марсианскую житуху, регулярно передавая супер-жизнерадостные, на их взгляд, и скудоумные на поверку программы. Спасибо, Колыбель, но красные уже не твои дети. У них другие игрушки, другое
Обговорили с капитанами точное время встречи межпланетника: с Земли отправлен груз с новым оборудованием, инструментами, лекарствами и прочим жизненно необходимым. Сенсорный рояль, заказанный Полиной, и цветные прожекторы для сцены на Земле не сочли жизненно необходимыми - в списке они не значились. Для Полины шла только бандероль. А она бредила мечтой о рояле, экранах, подсветке и сценических костюмах.
Я долго собирался с духом, прежде чем сообщить режиссёру об отказе Земли, прикидывал, как подойти к ней?
Это стало моей проблемой. По-моему, с начала театрального сезона на Марсе у неё была уйма причин возненавидеть меня.
Наконец, я решился. Я принял решение, сидя в кухне во время очередного дежурства Грега. Под перестук его ножа, пофыркивание кофейника и звонки тостера, плюющегося хрустящими гренками, я всё продумал.
Не знаю, как мне удалось, в жизни не занимался ничем в этом роде...
Я впервые шёл на сцену, играть свой спектакль.
Полина-режиссёр не посмела отказать и согласилась быть моей партнёршей. По негласному внутреннему уставу это значило...
В общем, это важно для нас.
Для нас двоих. Важно.
518 день о.н.
Она была Душа. Я - Свиток. На мне она записывала свои сокровенные желания. А потом я включил "Странную песню кометы 67Р" и рукой в чёрной перчатке стёр заветные желания Души.
Моя партнёрша замерла, онемев.
Затем медленно повернула лицо ко мне.
Долго поднимались её ресницы - и вот тогда-то я понял на собственной шкуре, каждым своим нервом, кого вёз на Марс. Сначала стал плотнеть воздух между нами двоими: это когда чувствуешь её даже с закрытыми глазами, даже когда стоишь спиной к ней, и в этой сверхчувствительности - всё твоё первобытное начало, и ты ощущаешь себя зверем, самцом больше, чем человеком. Самец в тебе заставляет держать ухо востро, так востро, что натягивается всё, что может натянуться в твоём теле; и всё на взводе, на пределе, и ты словно двигаешься по лезвию ножа...
Я играл вдохновенно, я жил сейчас в новом теле с бушующими инстинктами, настороженном и чутком к малейшим изменениям вокруг, и - в Ней. Жалкие несколько тысяч квадратных метров обитаемого мира, отвоёванные у марсианской пустоши, вдруг раздвинулись, потеряли границы и стали необъятными.
И я понял, почему команда так любит воскресные представления.
Я понял, почему команда так любит воскресные...
Я - понял.
"Вы ничего не можете поделать с длиной своей жизни, но вы можете увеличить её глубину и ширину". Кто это сказал? Какая разница? Вспышкой, внезапно и оглушающе, стало очевидно: жизнь каждого из красных-5 выглядела океаном полным, безбрежным, как вселенная, жизнь обрела не ещё один, но бесконечное множество смыслов благодаря сцене.
...Мимолётное соприкосновение тел обжигало, вскоре я и Полина сплетались в жутком и волнующем танце. И было так, что её локоны опускались на моё лицо, дразня гладкостью лёгкого шёлка.
Потом зрители скажут, что им стало трудно дышать, и они немо молили нас или умереть, или разрядиться друг о друга.
В какой-то миг я почувствовал, что заслужил.
И допущен.
Отвечая нашим чувствам, зал взорвала музыка. Это была "Viva la vida", - лучшая её версия, где солировала божественная скрипка в руках Дэвида Гарретта. Грег молодец, всё сделал вовремя.
Все были потрясены.
А потом Полина сказала мне, вылюбленному до дна:
– Приветствую тебя, Остроухий!
– Спасибо!
– устало, искренне ответил я.
– Ты победила, жрица. Послезавтра мистерия, все красные приняли наше приглашение?
– Все, - отозвалась Полина, - но чувствую уклончивость в ответе Красных-1.
– Ты была у них?
– Да, была. Все психологи бывают у них чаще, чем у других красных. Первым не помочь обычными способами. Боюсь, они обречены, если добровольно не пройдут инициацию на сцене и не справятся со своими страхами. Я рада, что их Марсела перешла к нам. Славная девушка.
– Миха счастлив, - осторожно заметил я.
Михаил был партнёром Полины до того, как к нам перешла француженка Марсела. Все наблюдали первую смену брачной пары, как когда-то следили за самым первым спектаклем, в котором Миха доказывал право на любовь. Или на секс? Кто знает, о чём они тогда условились с психологом? Я пережил это. Мне важно знать, что ответит жрица сейчас.
– Они прекрасная пара.
Полина-обворожительная-лучезарная-небожительница...
Забавная мысль: мы все, в некотором роде, небожители. Вот только проблем от этого не убавилось.
– Откроешь мне тайну женской части мистерии?
– Почему же нет, капитан?
– улыбнулась моя роза.
Здесь редко звучит слово "женщина" и, если дела так пойдут и дальше, оно станет анахронизмом. Мужчин всё чаще называют "приметники" - у каждого свой признак, подмеченный розами. Капитана Красных-3 они окрестили Горячий Роберт. У Роберта горячее рукопожатие, красная шея оголена, ему всегда жарко. Металлы его страсть. Плавление, сварка и ковка - способ релаксации.
– Так какой сюрприз приготовили драгоценные розы?
Розы действительно драгоценные.
Без них начинаешь медленно сходить с ума, - неважно, допущен ты или не допущен в их чертоги. Полина одним своим присутствием спасала. Наполняла глубину мою, гнала волны-воды к берегам, и берега эти, капитан, как ни верти, как ни хмурься и не обманывай себя - она, она, она.
Полина ответила с нескрываемой гордостью:
– Ты удивишься. Случайно мы обнаружили, что ни одна тыква первого урожая не похожа на другую ни цветом, ни формой. Кожура плодов идеально подходит для праздничных масок, мы отделили всё лишнее, фигурно подрезали края, и даже красить не пришлось - после высушивания кожура сохранила великолепный цвет, только сверху добавили немного росписей. Маски вышли роскошные. Эта планета приняла нас, Остроухий. Ты рад?