Тебе принадлежу
Шрифт:
— Значит, это за ним сейчас охотится Макс? — все наконец-то вставит на свои места.
—К сожалению. — вздыхает Лара и очередная порция слез скатывается с ее глаз. — Мне жаль, что ты чуть не пострадала из-за меня, если бы я могла повернуть время вспять, я бы никогда не заговорила с Максом и всего этого бы, возможно, не произошло.
— Не говори так, — рявкаю на нее, — это не твоя вина, — хочу сказать еще что-то, поддержать, но в этот самый момент оглушительных звук проносится по палате, подскакиваю с места и только сейчас замечаю, что в палате мы не одни, рядом с дверью стоит Матвей. Разъяренный словно зверь, а во взгляде плещется
—Оставь его, так будет лучше, — смотрю на нее непонимающе, но кивнув, все-таки возвращаюсь на свое место рядом с девушкой. — Как я и сказала, никому не нужны использованные сломанные куклы, теперь он наконец перестанет сидеть здесь ночами, побрезгует, — она старается говорить твердо, но голос срывается на последнем слове. Мне хочется закричать, что она не права, что в том, что с ней произошло нет ее вины, но до меня, вдруг, доходят сказанные ею слова. Ночами? Он сидит здесь ночами? Матвей? Зачем? Но вслух свои вопросы я произносить не решаюсь. Не стоит травить ей душу. Она и так живет в кошмаре, который год.
—Ты знаешь, что Макс постоянно носит с собой твою фотографию? — голос Лары вырывает меня из раздумий.
—Фотографию? — переспрашиваю.
— Да, — улыбается, — ты там смешная такая, с косичками, тебе, наверное, лет четырнадцать там, а еще запонки, носит в коробочке и постоянно на них пялится.
— Какие еще запонки?
—Как какие, те, что ты ему на совершеннолетие подарила, треугольные такие, симпатичные, — отвечает Лара, а меня словно ушатом холодной воды окатили. Воспоминания всплывают одно из одним, и я возвращаюсь в прошлое, на восемь лет назад.
Праздник в доме Деминых, музыка, шашлыки, все веселятся. И Макс, такой красивый, идеальный, как всегда. Как я могла забыть, я ведь тогда голову сломала, раздумывая, что ему подарить. Мама тогда меня в торговый центр повела, потому что я уперто стояла на том, что хочу подарить что-то от себя, ему ведь восемнадцать исполнялось. Запонки. Чертовы запонки. Ну конечно, именно после того дня я стала его избегать. Столько всего было в его взгляде, когда я протянула ему этот идиотский подарок, мне было так важно подарить его лично, а она не взял, грубо велел положить подарок к остальным, и просто ушел. А я стояла посреди двора и не понимала, в чем дело. Как я могла забыть? Почему именно этот момент мой мозг решил тщательно спрятать? Уже тогда меня подсознательно тянуло к Максу, маленькую тринадцатилетнею девочку, а он грубо опустил меня на землю. Больше я к нему не подходила, сторонилась, со временем и вовсе забыв почему. Он сохранил их? Сохранил мой подарок?
—Не может быть…— произношу тихо.
—Он твой с потрохами, Кать, ни у одной женщины нет шансов, я рада, что это взаимно.
— Я думала ты...
—Нет, — перебивает меня, — он друг, хороший друг, но не более. Я не задумываясь отдам за него жизнь, и за тебя тоже, он так тебя любит.
— Ты поэтому прыгнула под колеса?
— Лучше я, чем ты и твой малыш, — улыбается она, — не смотри на меня так, я слышала, как ты говорила с ним, пока я «спала».
Глава 38
Макс
—Чего
—Авдеева, мы ждем Авдеева, он уже в пути, будет с минуты на минуту, — я мог отказать ему, но он бы все равно не послушал. Случившееся с Ларой он считает собственным упущением. Как не старался, я так и не смог вбить в его голову, что он никак не мог предвидеть произошедшее. И я не мог. Тварей, что покушались на мою девочку нашли спустя несколько часов. Ублюдок Азарин после выпуска новостей засуетился, решил задержать меня, его шавки несколько дней околачивались недалеко от моей квартиры, следили за каждым шагом малышки, а мои дебилы не заметили слежку. Профессионалы, мать их. Ничего, закончу здесь, устрою им проверку на профпригодность, каждому лично.
—Его дело работать башкой, — усмехнулся Гром, — это как-то связано с его интересом к Ларе?
Киваю молча. Больше Гром вопросов не задает. С Авдеевым у нас договор, как только Ларе станет лучше, он приедет в Москву. Я могу его понять, за Катю я любого голыми руками разорву, в порошок сотру, разве могу я лишить подобного удовольствия друга? Почти две недели я гоняю Азариных с одного места в другое, следую за ними тенью. Пусть прочувствую на себе тот ужас, через который прошла Аронова. Пусть каждую ночь боятся закрывать глаза с мыслями о том, что утром могут не проснуться. Я подожду, четыре года я ждал подходящего момента.
Расправиться с подонками – дело чести и жаль, что я не сделал этого раньше. Тот день навсегда отпечатался в моей памяти. Вид Лары привел бы в ужас любого нормального человека, то, что они с ней сделали… Я нашел ее лишь на следующий день после полученного сообщения. Прорваться в дом Азариных было не просто, пришлось обращаться за помощью к отцу, хоть и не любил я это дело, но выхода не было. Готов был глотки перегрызть тварям, что сотворили с ней такое, нашел ее в комнате голую, в крови и практически без сознания. Первой мыслью было отдать приказ и положить всех нахрен прямо там, отец остановил, а я позволил себя остановить. Мне бы не спустили с рук бойню в доме Азариных из-за какой-то девки, пусть даже дочери Аронова. Она была невестой Рустама, этим все было сказано. Она принадлежала ему. Единственное, что я мог сделать для нее — забрать ее из рук этих тварей и сохранить ее наследство, которое в скором времени она отдала мне, я даже не знал ничего, пока не получил на руки документы.
Ее сломали, несколько раз она порывалась уйти из жизни и каждый раз я вытаскивал ее с того света, вставляя мозги на место, в последствии взяв с нее обещание жить ради меня. Больше она попыток не предпринимала. Я ненавидел себя за то, что не растоптал Азариных, не пристрелил каждого из них. Я поступил по нашим законам вместо того, чтобы послать все к Дьяволу и закопать всех в том доме. Второй раз я так не облажаюсь, они подохнут, но сначала побудут в шкуре дичи, скрывающейся от охотников.
— Какого хрена? — очередной рык Громы возвращает меня в реальность. Перевожу непонимающий взгляд на друга, пока тот упорно таращится в телефон. — Полюбуйся, — усмехается и протягивает мне телефон. На экране запись с камер, выходящих за пределы ворот. Несколько черных джипов скопились в ряд прямо перед железными воротами. Демьян! Какого хрена она здесь делает? Двое его прихвостней тем временем что-то возбужденно объясняли охране.
—Пропусти, — дает разрешение Гром и кортеж въезжает на территорию особняка.