Техасский рейнджер
Шрифт:
– Мистер Рейнджер, погодите! - окликнула его мисс Лонгстрет, когда он перешагнул через порог. Бледная и еще более прекрасная от нескрываемого волнения, она вышла за дверь и встала рядом с ним.
– Я была к вам несправедлива, - прямо сказала она.
– Ну что вы, мисс Лонгстрет! Как вы можете такое говорить? - возразил он.
– Я верила всему, что о вас говорили отец и Флойд Лоусон. Теперь я вижу - я была к вам несправедлива.
– Я неимоверно счастлив. Но, мисс Лонгстрет, пожалуйста, ни говорите о том, что вы были ко мне несправедливы. Я был... профессиональным стрелком, теперь я рейнджер, и большинство из того, что обо мне говорят - правда.
– Я поступила с вами дурно, я оскорбила вас. Если вы снова посетите мой дом, я сочту это за честь. Я...
– Прошу вас, мисс Лонгстрет, пожалуйста, не надо! - прервал ее Дьюан.
– Но, сэр, мне не дает покоя моя совесть! - продолжала она, и для Дьюана ни один самый прелестный звук не мог сравниться с ее голосом. - Вы позволите мне пожать вашу руку? Простите ли вы меня?
Царственным жестом она протянула к нему руку, прижав другую к груди. Дьюан неловко пожал ее ладонь. Он растерялся и не знал, что ему делать дальше.
Затем вдруг на него нашло прозрение, что за этой чистой, милой настойчивостью таится нечто большее, чем просто желание испросить у него прощение за истинную или вымышленную обиду. На свете не было человека, подумал Дьюан, который мог бы противостоять ей в эту минуту!
– Вы достойны самой высокой похвалы за вашу доброту к этой несчастной женщине, - продолжала девушка, и речь ее была немного торопливой, словно она старалась поскорее высказать все, что накопилось у нее на душе. - Когда она осталась одна, беспомощная, покинутая всеми, - вы стали ей другом. Поступок, достойный мужчины! Но миссис Ларами не единственная несчастная женщина в мире. Я тоже несчастлива. О, как мне вскоре может понадобиться настоящий друг! Станете ли вы им для меня? Я так одинока. Я очень встревожена. Я боюсь... боюсь... О, мне действительно нужен будет надежный друг... скоро, очень скоро! Я так боюсь того, о чем вы узнаете рано или поздно. Я хочу помочь вам. Спасти хоть жизнь, если не честь! Неужели я должна вечно оставаться одна - совсем одна? Будете ли вы... станете ли вы... - голос ее прервался.
Ее слова удивили и насторожили Дьюана. Не раскрыла ли она то, в чем он давно подозревал ее отца и Лоусона? Может быть, она знает еще что-нибудь? Ее обращение к нему за помощью глубоко потрясло Дьюана. Помочь ей он хотел бы больше, чем вообще желал чего-либо в мире. И одновременно с острым сумбурным чувством глубокой нежности она возбудила в нем ощущение приближающейся опасности.
– Я обязан честно выполнять свой долг, - произнес он внезапно охрипшим голосом.
– Если бы вы знали меня лучше, вы бы не сомневались в том, что я не могу просить вас изменить своему долгу!
– В таком случае я... готов сделать для вас все, что угодно!
– О, благодарю вас! Мне стыдно, что я поверила кузену Флойду! Он лгал... лгал! А я живу в сплошном мраке, в совершенной растерянности. Отец хочет, чтобы я вернулась домой. Флойд пытается удержать меня здесь. Они ссорятся между собой. О, я чувствую, скоро должно случиться нечто ужасное! И мне понадобится ваша помощь, если... если... Захотите ли вы помочь мне?
– Да, - просто ответил Дьюан, и его взгляд вызвал жаркий румянец на ее щеках.
Глава 19
После ужина Дьюан отправился на свою обычную вечернюю разведку. Ночь была темная, беззвездная, и резкий ветер шелестел листвой. Дьюан направил шаги в сторону ранчо Лонгстрета. Ему надо было так много обдумать, что он перестал следить за течением времени. Выжидая в темноте, укрытый среди
Беседа Лоусона с Лонгстретом, естественно, не могла не интересовать Дьюана. Он подкрался к двери и прислушался, но различил лишь неясное бормотание голосов; к тому же такая позиция была слишком рискованной. Он решил обойти дом вокруг и свернул за угол.
Эта сторона массивного здания из необожженного кирпича была значительно более старой постройки, чем службы и основная его часть. Между ними находилась узкая щель, ведущая снаружи во внутренний дворик; она-то и натолкнула Дьюана на мысль воспользоваться представившейся ему возможностью, невзирая на большой риск. Осторожно прокравшись через густые заросли травы и кустарника ко входу в щель, он заметил в темноте слабенькую полоску света, отмечавшую местоположение небольшой трещины в стене. Ему пришлось боком протискиваться в узкий проход. Это было непросто, но он успешно справился с задачей, не издав ни малейшего шума. Чем дальше он продвигался вперед, тем щель становилась немного шире, что навело его на мысль в случае необходимости спасаться бегством в сторону патио. Продвижение до заранее намеченного наблюдательного пункта заняло довольно много времени. Добравшись, наконец, до места, Дьюан убедился, что трещина в стене, которую он отметил вначале, находилась на целый фут выше его головы. Ничего не оставалось делать, как только отыскать в сухой осыпающейся глине углубления для носков сапог и, упираясь коленями в одну стену, а спиной в противоположную, подняться до самой трещины. Но добравшись до нее, он совершенно забыл, какому риску он подвергается.
Сквозь трещину в стене можно было видеть внутренность комнаты в которой находились два человека. Лонгстрет выглядел озабоченным; он сидел молча, поглаживая усы; брови его были нахмурены. Лицо Лоусона казалось более мрачным, более угрюмым, но словно освещенным изнутри ярким светом какой-то неукротимой решимости.
– Мы должны решить сегодня обе проблемы, - говорил Лоусон. - За этим я сюда и пришел.
– А если я не намерен беседовать здесь? - озабоченно запротестовал Лонгстрет. - Я никогда не допускал, чтобы мой дом служил местом...
– Мы и так ждали достаточно долго. Это место ничуть не хуже любого другого. Ты совсем распустил нервы с тех пор, как проклятый рейнджер появился в городе. Но прежде всего: ты отдашь Рей за меня?
– Флойд, ты говоришь, словно избалованный мальчишка! Отдать Рей за тебя! Она же женщина, и я нахожу, что у нее есть собственное мнение. Ты знаешь, я хотел, чтобы она вышла за тебя замуж. Я пробовал убедить ее. Но Рей теперь для тебя ни к чему. Сначала ты ей нравился. Но теперь - нет. Так что же я могу поделать?
– Ты можешь заставить ее выйти за меня замуж, - упрямо настаивал Лоусон.
– Заставить ее сделать то, чего она не желает? Это невозможно, даже если бы я и пытался. А мне и пытаться не хочется. У меня не очень-то высокое мнение о тебе, как о зяте, Флойд. Но если бы Рей тебя любила, я бы согласился. Мы все уберемся отсюда, прежде чем с этим проклятым, несчастным делом будет покончено. И она никогда ничего не узнает. И ты, может быть, снова сумеешь стать таким, каким был, пока Запад тебя не испортил. А до той поры обстоятельства складываются так, что тебе придется вести с ней игру самостоятельно. И я говорю тебе, что ты проиграешь.