Техника и вооружение 2007 06

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ Июнь 2007 г.

На протяжении всей славной трехсотлетней истории отечественного флота нередко возникал один и тот же вопрос: а зачем он, собственно говоря, нужен, а выражаясь корректнее, для чего предназначен? Возможные альтернативы назначения флота молодая советская военно-морская мысль 1920-х гг. кратко обозначила девизами «заливы» и «проливы».

Говоря о «заливах», прежде всего имели в виду Финский залив, в глубине которого на протяжении двух веков размещалась столица империи, а в последующие годы – второй по значимости

город СССР. Это обстоятельство однозначно определяло абсолютную недопустимость присутствия на его акватории вражеских кораблей, намеревающихся высадить десант, или, что того хуже, подвергнуть обстрелу «полнощных стран красу и диво».

Под «проливами» в первую очередь подразумевались черноморские проливы, на протяжении веков бывшие одной из самых желанных целей активной геополитики России.

Решить проблему «заливов», т.е. непосредственной защиты берегов Отчизны, было намного проще и дешевле, чем добиваться господства над дальними проливами. В первые годы строительства российского флота, а также в периоды после событий с катастрофическими последствиями вроде Крымской войны или Великой Октябрьской социалистической революции, финансово-экономических возможностей державы едва хватало лишь на решение этой, несомненно, жизненно важной задачи. Напротив, в периоды действительного или мнимого благополучия и могущества – при «матушке Екатерине», Николае I, Александре III и при многим из нас еще памятном Л. И. Брежневе – мечтательный взгляд правителей устремлялся к берегам Турции, Ляодуньского полуострова или Анголы.

Для решения каждой из этих двух задач требовались принципиально разные корабли. «Заливы» берегли петровские галеры, мониторы «царя-освободителя», торпедные катера Военно-морских сил РККА. В дальний путь к «проливам» отправлялись екатерининские трехдечные парусные красавцы и «утюги» – броненосцы последних русских императоров. Более дешевым средством океанской войны были разнообразные «истребители торговли», от парусно-паровых корветов «эпохи Великих реформ» до субмарин «периода культа личности».

Океанские корабли могли отменно послужить и более скромным целям непосредственного прикрытия родных берегов. Но скольугодно крупный «флотзалива» на дальних просторах был не только бесполезен, но и опасен для собственных моряков. Опыт бискайской зимы 1929 г. показал, что даже очень большая канонерка, пусть и названная линкором «Парижская коммуна», не держит океанскую волну. Лишь воле Божьей и гражданскому мужеству красных командиров, в «те самые» годы решившихся укрыться от стихии в иноземном порту, мы обязаны отсутствием еще одной трагической страницы в истории флота.

Как ни странно, стратегия «заливов» оказалась вполне эффективной в противостоянии мощным флотам противника. Ни один вражеский корабль не смог разрывами своих снарядов обезобразить прекрасный лик «северной Пальмиры» ни в Крымскую войну, ни в обе мировые войны. Можно привести и зарубежный пример: сильнейший в мире флот Великобритании в 1916 г. вынужден был бесславно убраться от берегов Дарданелл.

Что же касается проливов, то есть среди них один с печальной памятью – Цусимский…

Мираж «проливов» время от времени соблазнял и советских правителей. Даже И.В. Сталин под впечатлением испанских событий предался кратковременному умопомрачению – строительству «Большого флота Страны Советов». Тем не менее в те годы флот развивался в основном исходя из реально разрешимых задач защиты рубежей СССР и нарушения вражеских коммуникаций.

Но в середине XX века

научно-технический прогресс как бы расширил акваторию наших «заливов» если не до половины Мирового океана, то хотя бы до почти всего Средиземноморья. Авианосная авиация приобрела способность доставлять ядерные бомбы на сотни километров и стала угрожать не только приморским районам, но почти всей территории СССР. Для сил и средств Войск ПВО страны корабельные самолеты стали целями посложнее стратегических бомбардировщиков: летали они быстрее, а по маневренности не уступали советским перехватчикам. В отличие от наземных истребителей-бомбардировщиков, их нельзя было накрыть упреждающим ударом фронтовой авиации или баллистических ракет.

Огромная ударная мощь и колоссальная стоимость авианосцев не позволяли скупиться на обеспечение их защиты. Десяток-другой кораблей охранения в боевой обстановке лишили бы наших моряков возможности даже полюбоваться на эти плавучие аэродромы. Но именно на дальность прямой видимости проектировались первые советские противокорабельные крылатые ракеты «Стрела», КСЩ иП-15. Фактически по результатам испытаний были подтверждены несколько большие дальности, но их достижение зависело либо от нестабильного явления – распространения радиолокационного излучения в «приповерхностном канале», либо от возможности получения четкого целеуказания от внешнего источника, например от передового корабля соединения, уже вышедшего на контакте противником.

Конечно, для борьбы с авианосцами требовалась намного более длинная рука. Но длина этой руки имела естественное ограничение, связанное с обнаружением вражеских кораблей и выбором среди них главной цели – авианосца. Для решения этой задачи потребовалось привлечение человека-оператора к определению главной цели по информации, транслируемой на стреляющий корабль с борта ракеты. Основные принципы работы комбинированной системы управления, сочетавшей телеуправление с радиолокационным самонаведением, были выработаны к середине 1950-х гг.

По мере осознания угрозы важнейшим объектам СССР со стороны авианосцев у военно-политического руководства страны нарастал интерес к противокорабельным ракетам как к одному из наиболее эффективных средств борьбы с ними.

Для довольно многочисленных советских подводных лодок авианосцы представляли собой труднодоступную цель не только из-за противодействия мощного наряда кораблей охранения, но и вследствие большой скорости хода, вдвое превышавшей соответствующий показатель дизель-электрических субмарин, что практически исключало их выход на позицию эффективной торпедной стрельбы. Положение практически не изменилось и после создания подводных атомоходов второго поколения с максимальной скоростью, соизмеримой со скоростью авианосцев: и без того шумные советские лодки на таких скоростях «гремели» чуть ли не на весь океан.

Морская ракетоносная авиация располагала существенно большими возможностями в борьбе с авианосцами. Она обладала принципиальным преимуществом перед кораблями-ракетоносцами – возможностью самостоятельной доразведки целей, а также способностью сконцентрировать силы для нанесения мощного удара несколькими десятками ракет. Но радиус боевого применения большинства самолетов- носителей не намного превышал тысячу километров. Кроме того, на маршруте боевого вылета морской ракетоносной авиации пришлось бы прорываться через заслон перехватчиков наземного базирования. Так что ее полки вышли бы к своим целям в Средиземноморье и Атлантике основательно потрепанными.