Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
Монах? Выходит, это всё же они. Но почему охранники разговаривали с гостями, будто они давно знакомы?
Полоса тумана, разделившая посёлок на две части, быстро расширялась. Вокруг кричали, нефтяники выбегали из бараков, на ходу одеваясь. Один натолкнулся на нас, я отпихнул его плечом, другой зацепил стоящее у двери ведро и упал. Несколько человек побежали за барак. На второй половине тоже царила неразбериха.
— Как отсюда можно выехать? — спросил я, повернувшись к Юне. — Ворота остались на той стороне, есть другая дорога из посёлка?
— Да, к Разлому
— Точно, и ещё там монахи. Но ты забыла кое-что…
— Монахи? — перебила она.
В этот момент тот, что стоял ближе всех к некрозу, заметил нас.
Вернее, меня-то он не знал — значит, увидел Юну. Монах закричал что-то остальным, пятясь от наступающего некроза.
— Отойди назад. За трансформатор! — велел я девушке и бросился в ртутный туман.
Сзади завопили, кто-то изумлённо выругался. Как только я нырнул в некроз, свет луны померк, звуки стали более глухими, далёкими. На холме с лабораторией такого не было… Наверное, это связано с тем, что здесь некроз только разрастается, а там пятно было старым.
Из-под ног с хлюпаньем взлетали влажные ошмётки. Это что, молодая плесень, которая после затвердеет и станет коркой? Только бы за прошедшее время никуда не делся мой иммунитет к ней!
Когда я вынырнул с другой стороны, звуки сразу стали громче, а масляные лампы, которые из затянутой некрозом области казались размытыми блеклыми пятнами, разгорелись ярче.
Туман накрыл часть заправки, но тумба и сендер пока оставались на свободном от него месте. Ближе к воротам стояли четверо монахов, высокий бородач с ошеломлённым видом показывал на меня пальцем.
Другой монах поднял ружьё, но третий подбил ствол, и пуля ударила в навес над моей головой.
На бегу вскинув хауду, я выстрелил из одного ствола. Двое монахов присели, третий повалился на землю — дробь зацепила его бок.
Упав на сиденье, я рванул кольцо, от которого в панель уходил тросик. Хрипнул стартер, и двигатель завёлся. Из будки, едва различимой во мгле, выбрела фигура, поковыляла к машине… Это был заправщик. Он тихо выл, запрокинув голову, качаясь, раздирал ногтями лицо. Я дал задний ход, стал разворачиваться, чтобы не сбить его, а он встал на колени и вытянул перед собой руки. Левый глаз исчез в тёмной пузырящейся каше, правый вращался, кожу на щеках заправщик разодрал так, что сквозь раны поблескивали зубы. И такие вещи вытворяет с людьми некроз? Ясно, почему его так боятся.
Щелкнул выстрел, пуля ударила в багажник. Монахи пытались пробить шины сендера, но почему-то не целились в меня. Я вдавил газ. Машина, выскочив из-под навеса, нырнула в ртутную мглу. Удерживая руль одной рукой, я развернулся на сиденье, и выстрелил из второго ствола.
На секунду стало темно и тихо, а после огни масляных ламп вновь засияли, крики и топот донеслись сквозь рёв двигателя. Я повернул, едва не сбив двух бегущих нефтяников, проехал мимо трансформатора и ударил по тормозам. Когда машина встала, я, выпрямившись во весь рост на сиденье, крикнул:
— Юна!
Вокруг метались люди, в котельной
Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: нигде на сендере не появилась влажная плесень. Я перегнулся через борт. На колёсах вроде тоже ничего. Хорошо, что полоса ещё узкая, машина проскочила через неё быстро.
Но где девчонка? Выскочив из сендера, я обежал трансформатор, и тут Юна появилась из-за барака. На одном плече висел ремень с кобурой, на другом — патронташ.
— Ты где была?! — крикнул я.
— Надо было… ещё оружие… — Юна, пробежав мимо, полезла в сендер. — Разин, ты прошёл через некроз! Теперь я сама видела! Это… это невероятно!
Я прыгнул на водительское сиденье, включил передачу и утопил педаль. За бараками начался пожар, загудело пламя, повалил такой густой дух палёной резины, что Юна закашлялась. Когда сендер проехал мимо котельной, девушка крикнула:
— Влево давай! За тот склад!
— Откуда ты знаешь? — спросил я, поворачивая руль. — Ты же не была здесь.
— Но Разлом в той стороне!
— Ага, тока выезда там нет, — раздалось сзади.
Мы обернулись. На багажнике, держась за скобы, распластался Чак. Тёмный, заляпанный смазкой и мазутом комбез сливался с тусклым грязным металлом, поэтому в суматохе мы и не заметили карлика. Его не было там, когда сендер ехал через некроз, — Чак залез на багажник позже, когда я остановился, чтобы найти Юну.
— Вправо надо, — уверенно сказал карлик. — Видишь, брёвна там? За них ехай. Дальше холм, потом ограда. Стена с колючкой. Она низкая, а холм высокий. Разгонишься — так и перепрыгнешь с вершины. Ну, чё пялишься на меня, человече? Ехай, ехай, там монахи эти, они ж сюда уже в обход жмут, сам видел!
Глава 11
— Та не может быть, человече, чтоб в сендере шлема не было. Ты пошукай, пошукай и найдёшь.
Карлик сидел на багажнике, свесив ноги между спинками сидений, откинувшись назад и держась за скобы. Ветер бил ему в лицо, шевелил куцые белесые брови. Глаза у Чака были очень светлые, почти прозрачные, бритая голова поблескивала в лучах утреннего солнца. Разговаривал он непривычно, такого говора я тут пока ни у кого не слышал — и, судя по взглядам, которые Юна иногда бросала через плечо, она тоже.
Левое ухо Чака украшала большая золотая серьга, которую он часто теребил и дёргал. На руках были шерстяные перчатки с обрезанными пальцами.
— Так что, найдёте мне шлем или нет? — спросил он. — И очки. А то в морду дует сильно.
Перед Юной был приварен железный ящик вместо бардачка, и девушка, клацнув защёлкой, открыла его. Пошарив внутри, вытащила свёрнутый кольцом резиновый шланг, моток ветоши и треугольный кусок ткани — рыжей, как банданы у кетчеров.
— Нет там ничего, — сказала она, закрывая ящик.