Телефонист
Шрифт:
– Но на этот раз немножко помогу. Записывай адресок. Может, успеешь.
Она стала замерзать, хотя в квартире вовсю работало отопление. И очень хотелось пить. Хоть бы стаканчик воды, хотя бы глоточек. Вон там, на кухне, холодильник, и в нём, наверное, много всего… да чего уж, и кран для мытья посуды подойдёт, лишь открыть – и вода, хлорированная, не самая вкусная московская вода, но она не привередлива…
Но куда он мог запропаститься так надолго? Он ведь просто вышел через ту дверь, там оставалась его одежда, но… В какой-то момент она не совсем понимала, что он говорит, лишь слушала его низкий, чуть хриплый голос, который ей сразу
(показался очень сексуальным?)
понравился, но… вроде бы он что-то сказал. Возможно, «я сейчас», возможно, ещё что-то…
Ей бы высвободиться, и глоток воды, чтобы голова прояснилась. Чёрт, а ведь никто не знает, где она, никому ничего не сказала, что понятно: слишком интимное намечалось приключение. Никому ничего… дура! Ну, у Насти, хоть и лучшая подруга, язык без костей, пересудов потом не избежать, но можно было бы найти способ… Да таких способов полно! А теперь она здесь связана, беспомощна, и никто, кроме него, этого не знает. Никто, кроме него, не придёт на выручку. Это тоже часть игры? Или что-то пошло не так? Или… вот, пожалуй, главный вопрос. А вдруг с ним что-то случилось? Тупо сердечный приступ или сбила машина? Она нервно усмехнулась, вспомнив анекдот на схожую тему, и поняла, насколько высохло горло. Ничего весёлого в её положении нет. Ну как можно было быть настолько безответственной. Дура!
Никто, кроме него, ей не поможет. А если попытаться кричать, звать соседей, ведь это обычная московская квартира. Да только… она лучше умрёт тут от холода и жажды, чем позволит найти себя такой! Голой, связанной, с разведёнными ногами… На это тоже был расчёт?
«Ты благодарна мне?» – вспомнились его слова. Скорее всего, так было задумано с самого начала: лишить её собственной воли, сделать полностью зависимой от него, от его гнева и его милости. Он ведь предупреждал, что это только самое начало… «Ты благодарна мне?!» О да! Она будет благодарна ему, как никому на свете, если он сейчас придёт, вернётся и даст глоток воды. Она станет его рабыней, умалится до ничтожества, сделает всё, что он захочет. Если только он вернётся и избавит её от позора быть обнаруженной вот так. Пусть это будет часть игры, она согласна, и пусть с ним ничего не случится…
Обвела взглядом комнату – судя по всему, их две. Обычная московская квартира. И ничто здесь не говорило о наклонностях хозяина. Даже стол, к которому она была прикована, – обычный деревянный обеденный стол, и вот в этом во всём…
Господи, ей понадобилось целых четыре часа, чтобы включить голову?
Ещё когда они обсуждали «стоп-слово», она спросила:
– А что это должно быть? Хватит, не надо? Стоп? Прекрати?! Больно?
– О нет, что-то совсем другое.
– В смысле?
– Что-то совсем из другой оперы. Это всё ты и так будешь говорить, – он улыбнулся ей, – и молить о пощаде. Чаще всего, это не отличить от «хочу ещё».
Она улыбнулась в ответ и почему-то подумала, что он совсем не пошлый.
– Ну тогда как?
– Другое, за что будет отвечать рациональная часть твоей природы. Любое неожиданное, глупое слово подойдёт. «Радиопередатчик». Или вот «телефон», – он взял её айфон и покрутил в руке. – Пожалуй, «телефон» будет в самый раз.
Почему она сейчас это вспомнила? За всё время близости с ним, того, что он называл «сессией», с её губ срывались самые разные слова: и любовные стоны, и стоны мук, и даже слова мольбы, но… среди них не было слова «телефон». Рациональная часть её природы отлучилась погулять, и она получила, чего уж там, самый волнующий опыт в своей жизни, но…
Почему сейчас вспомнила именно это? Стоп-слово… И как это связано с обычностью квартиры? Есть причина. Спустя аж четыре часа рациональная часть изволила вернуться, чтоб увидеть, сколь незавидным является её положение.
И дело даже не в том, что, скорее всего, она не станет кричать и звать на помощь из боязни позора – никто не знает, на что способны доведённые до отчаяния. Дело в двух вещах: абсолютной нормальности этой квартиры. Обычный сервант, старая стереосистема, книжная стенка – никакого антуража, никаких девайсов, всё обыденно, жильё нормального здорового обывателя. Экран телевизора старомодно задёрнут свисающим покрывалом. Такой же тряпкой в углу укрыто ещё что-то, похожее на вертикальную раму, возможно, там зеркало… И этот стол, на котором она распластана, предназначен вовсе не для подобных любовных затей. За ним люди собирались на обед, и первые отверстия в деревянной поверхности, словно не жалея чужую вещь, просверлил он сам. Четыре часа назад. Как он сказал: «Из другой оперы?». Здесь всё было из другой оперы! Это был не его дом. Он привёл её в чужое жильё.
И второе: рациональная часть вдруг вытеснила все ложные воспоминания из её головы. Уходя, он не прошептал ей «я сейчас». Совершенно точно. Он сказал другое, что-то про… свечи?! Я за свечами?
Причём тут свечи? Может такое быть, или это игра перепуганного воображения?
Ладно, допустим, он мог взять ключи от этой квартиры у кого-то из знакомых и… что? Просверлить, испортить чужое имущество?! Тоже не получается… Слишком много несоответствий. И ещё: вот в ту дверь он вышел абсолютно голый. Даже плеть осталась валяться на полу. Но всё же он забрал с собой только одну вещь. Это был её мобильный телефон. Её айфон.
И прежде чем в голове связались статьи из интернета, сплетни бульварного чтива и болтовня за кофе на работе, она разлепила ссохшиеся губы и произнесла:
– Херня… – а потом сама удивилась следующей фразе. – Похоже, я в беде.
В глотке что-то булькнуло: страх позора подавил отчаянный крик о помощи. Она попыталась ещё раз, по телу прошлась какая-то судорожная волна, но она лишь слабо прохрипела:
– Спасите меня…
Извиваясь и теперь уже дико озираясь по сторонам, просипела ещё раз:
– Пожалуйста, помогите…
А потом услышала, как в замочную скважину входной двери вставили ключ. Повернули его. Щёлкнул механизм замка. Тот, кто появился там, не торопился сейчас войти к ней в комнату. Словно чего-то ждал или был чем-то занят.
– Это ты? – как можно более спокойно позвала она. Поймала себя на том, что на лице застыли одновременно напряжение и заискивающая улыбка. Если он этого добивался, то полностью достиг результата.
Что-то тренькнуло, заиграла какая-то мелодия. Странная акустика, динамик её айфона давал гораздо более полноценный звук. Она потянула руки на себя, как будто, наконец, любой ценой решила избавиться от колодок.
Шаги. Приближающиеся. Её зрение ненадолго прояснилось. Что-то в нём незаметно переменилось. «Парень, что, сделал себе макияж? – мелькнула какая-то вздорная мысль, и следом пришла другая. – Какая же я дура!»
Перед глазами снова всё попыталось поплыть. Она сглотнула, от жажды горло, как изрезанное бритвой. Но произнесла твёрдо:
– Телефон.
Парень еле заметно усмехнулся. Сколько ему лет? Сколько ему лет на самом деле?!
– Нет, ты не понимаешь: верни мне мой телефон! – твёрдо потребовала она.