Телепатический удар
Шрифт:
Кентилио расстарался вовсю, демонстрируя заботу: нас сопровождала пышная вооруженная охрана, и путь, куда бы я ни пожелала свернуть, оставался повсюду открытым.
На всякий случай запустив вокруг себя силовое поле, я увлеченно рассматривала всё вокруг. Стража моя, напротив, выглядела сосредоточенной и уделяла внимание не столько видам, сколько их оценке на предмет возможной угрозы.
Пег красив, хотя, как по мне, очень уж декоративен. Всё там выглядело ярким, цветным, как для игривых детей. Домики, хоть и небольшие – во всяком случае, относительно строений Скорпионки, да и если учесть размеры кентавропегасов – имели множество дверей, входов и выходов, подлётов и вылетов, каких-то сооружений, заменяющих, очевидно, им лестницы... Возникало ощущение, что они там только передвигаются, а для жизни и уединения места совсем не остаётся.
Мне даже вспомнился тот странный праздник, случайно заснятый одним из учёных, исследовавших параметры Пега... Где здесь можно спрятаться целой шумной компании, хотелось бы знать?!
Притяжение Пега на четыре-пять килограммов на человека меньше скорпионкиного, и поэтому, действительно, даже у нас возникало желание попрыгать и полетать. А если ещё учесть количество кислорода в здешнем воздухе... Дышалось тут легко-легко, как в детстве, и даже немного тянуло на детские сумасбродства...
Все водоёмчики казались искусственными – во всяком случае, они были облицованы по дну и берегам тонкими листами красивых металлов с инкрустацией яркими драгоценными камнями. Реки и моря – насколько просматривалась глубина – в том числе. Причём из воздуха это выглядело удивительной, но опять-таки детской картинкой – с рисунками то абстрактными, а то и чуть ли не произведениями искусства, изображающими кентавропегасов во всей их красе, или дивные пейзажи...
Сквозь воду вещества, которые я сочла металлами, блестели, почему-то не подвергаясь ни коррозии, ни прочим неблагоприятным воздействиям. Иногда виднелось нечто похожее на плитку, уж не знаю из каких материалов.
У меня возникло чувство, словно я попала в большой детский сад, где балованные дети не знают, чем бы ещё развлечься – может, поиграться в войнушки с соседней галактикой?
Правда, когда я присмотрелась ближе к жителям, это ощущение поугасло. Здесь существовала очень сложная и сильно выраженная иерархия власти – куда там нашему «прэйнос»! Да и вообще, наше общество гораздо демократичнее, пожалуй, моральнее, и, что ни говори, стремится хотя бы к относительному равенству.
Несколько раз мы сталкивались с ненужной и неприятной жестокостью одних по отношению к другим – жестокостью совсем не детской – причём это было как будто в порядке вещей, хотя и без существенных причин.
Например, когда мы выходили из рекомендованного нам музея – которые даже на Пеге более чем малы, что, как на мой взгляд, тоже свидетельствует о духовном уровне местных жителей – с противоположной стороны улицы какой-то подросток на полном скаку обогнал нескольких важных кентавропегасов, расфуфыренных почти как сам Кентилио.
Развернувшееся действие находилось за пределами периметра выделенной Повелителем охраны, в данный момент обеспечивающей безопасность нашего пребывания в музее, однако было хорошо видно, как вдруг двое в блестящих костюмах, похожие на телохранителей, нагнали его и несколько раз ударили по спине какой-то узкой эластичной плетью.
Остановившись, я взглянула на сопровождающего.
– Их отделяет слишком большой иерархический разрыв, ваше величество, – пояснил тот, будто подобная дикость была чем-то естественным. – Он не имеет права обгонять столь важного господина...
Парень вскрикнул, а самый разодетый из вельмож, подойдя развалистым шагом, прочитал ему наставительную лекцию об уважении к дому Пергами. Мальчик промолчал, покорно кивнув, но этого оказалось мало: вальяжный тип заставил его опуститься на все четыре колена и простоять так, пока процессия не зайдёт за угол. Один из охранников бдительно следил за исполнением и, уходя, на прощание ещё разок огрел парня по спине.
Я понимала, что не должна вмешиваться в здешние порядки и наживать себе лишних врагов, но на душе почему-то сделалось неприятно, будто отвернулась от своего собственного подопечного... Случись подобное где-нибудь в ООССе, уж я бы не молчала!
Когда высокопоставленные господа исчезли за поворотом и он поднялся, все тонкие колени и спина сильно кровоточили. Он кинул вслед обидчикам что-то непристойное, обернулся и с ужасом увидел нас.
Я направилась к нему, охранники-кентавропегасы попытались отогнать его подальше с моего пути, однако я остановила их. Паренёк стоял ни жив, ни мёртв. Охрана расступилась, пропуская меня, но взяла нас всех в круг.
– У вас есть аптечка? – обратилась я к Дмитрию, не столько для того, чтобы в этом удостовериться, сколько отдавая ему скрытый приказ.
Во взгляде парня читалась такая ненависть, что я даже засомневалась, нужно ли еще приближаться к нему, или просто уйти, не причиняя лишних страданий. Ведь я всё равно ничего не могу изменить... Однако Дмитрий уже направился к кентавропегасу.
Парень шарахнулся в сторону, с ужасом глядя на охранника и ожидая новых издевательств, но Дмитрий произнёс очень мягко:
– Не бойся. Я хочу помочь. Леди Луэлин, королева ООССа, – он едва уловимо указал головой на меня, – не может повлиять на ваши законы, но мы можем помочь тебе сейчас. Я смажу твои раны, и они перестанут болеть...
Слушая успокаивающую речь, я едва удержалась, чтобы не заулыбаться ему. Так нравился его тон, слова, всё, что он сделал для паренька...
Через несколько минут нанесённая субстанция полностью заживила раны, и парень проговорил, глядя на дешифратор:
– Что я теперь должен сделать для вас... повелители?
– Ничего, – откликнулся Дмитрий с улыбкой. – Ты можешь даже обогнать нас, но впредь будь осторожен...
Парень недоверчиво попятился – и, уловив осуждение в глазах сопровождающего, я ответила ему настолько ледяным взглядом, что он едва не покрылся инеем...
Вернулась во дворец Кентилио я не с самым приятным впечатлением.
Вскоре мы отобедали.
Маленький незаметный детектор подавал мне мысленные сигналы по поводу состава блюд. Едва ли Кентилио стал бы угощать меня ядом, но отравиться какой-нибудь непривычной гадостью, с которой не смог бы справиться мой желудок, тоже не хотелось.