Телепатический удар
Шрифт:
Четверо телохранителей стояли за спиной – что, честно говоря, также не способствовало усилению аппетита. Мало приятного предаваться вкусовым наслаждениям под столь пристальным надзором.
Ну что можно сказать о бэтазийской кухне? Повара Кентилио постарались сотворить людские блюда, довольно сносные не вкус, а стол смотрелся просто каким-то детским парком аттракционов – одна их неописуемая посуда чего стоила!
Потом Кентилио пригласил меня в так называемый кабинет – как на мой взгляд, кабинету вовсе не обязательно быть двухсотметровым залом с девятнадцатью выходами, который ещё и по ощущению – подвластен всем ветрам. Цветосочетание тёмно-коричневого с ярко-бордовым тоже вызывало скорее давящий дискомфорт, нежели рабочее настроение.
У кентавропегасов вместо стульев или кресел служат специальные мягкие покрытия на полу. Уморительно видеть, в каких позах сидят они за столами! Я, конечно же, всегда сдерживаюсь и не подаю ни намёка насмешки.
Однако для меня Дэлизи раздобыл где-то парящее нечто, в которое я смогла опуститься, очередной раз упражняясь в туманословии.
В кабинете разговор пошёл на уровне идей.
– Я бы хотел поговорить с вами наедине, – начал Кент, когда Дмитрий с Гленом встали чуть впереди, а Тоинг и Вернс – позади меня.
– По нашим законам я не имею права оставаться без охраны, тем более за пределами ООССа.
– Но в прошлый раз было двое...
– Прошлый раз был во Дворце.
– Вы полагаете, что эти четверо могли бы противостоять моей воле?
– Я полагаю, что если через два с половиной круга я не выйду на связь, то вашей воле противопоставится моя. Однако не вижу ни единой логичной причины для этого.
– Я тоже.
– Вот и прекрасно, – улыбнулась я.
– Подождите! – воскликнул он, почувствовав, что я намерена заканчивать разговор. Я вопросительно повела бровью, он продолжил: – Мои учёные работали над тем вопросом... – он многозначительно посмотрел на меня, и я поняла, куда он клонит, но тем не менее невинно уточнила:
– Над каким?
– О той загадочной... болезни.
– О! Ну и? Они узнали что-нибудь новое?
– Оказывается, она легко излечима.
– Вероятно, мы говорим о разных вещах.
– Вы думаете?
– Уверена. Пришлю вам отчёт моих экспертов.
В моей лаборатории к тому времени был выведен вирус, якобы уже тысячелетия блуждающий по различным планетам ООССа, который, по показателям, должен был бы плохо сказаться на бэтазийцах. Так что отчётом я могу его порадовать. Конечно, у нас имеется и антивирус – насылать мор на соседнюю галактику я не собираюсь – но Кенту об этом антивирусе знать не надобно.
– О, буду очень признателен.
– Обещаю.
У меня сложилось впечатление, что он не очень верит моим словам – ещё бы, его учёные и не подозревают о существовании подобной болезни.
Кентилио чувствовал, что я снова ускользаю от него, и не мог ничего с этим поделать. Вдруг да действительно существует опасность? Если он задержит меня – вдруг у меня при себе неизвестное страшное оружие? И потом, Королевская Флотилия у границы наверняка не могла остаться незамеченной... Бесконечность слухов ходит о возможностях королевы ООССа, и ещё много сомнений промелькнуло по его лицу и подрагивающему пышному хвосту, ныне мелкими колечками струящемуся сзади по одежде.
Видимо, Повелитель рассчитывал смутить меня словами о том, что никакой болезни нет, и прежде, чем я сориентируюсь, ввернуть свою линию.
Потом он, вероятно, решил хоть что-то от меня получить. Не зря же затеял эту глупую интригу? Едва ли Кентилио был способен признаться себе, что сел в лужу.
– Мне интересно, – внезапно сказал он, задумчиво потрепыхав ноздрями, и бросил на меня не самый приятный взгляд, – вы печётесь о судьбе ООССа?
– Конечно, – мило улыбнулась я, не собираясь к этому ничего более добавлять. Ему пришлось возобновить вопросную атаку:
– Насколько сильно?
Я тепло и открыто улыбнулась:
– Вы единственный, кто способен понять меня в этом вопросе. Что для нас с вами может быть важнее мира и покоя в наших державах?
Он расцвёл, но тем не менее гнул своё:
– Так вы хотите сохранить мир?
– Ваша цена? – уступила я.
Кентилио окинул меня взглядом, какие Королева ООССа обычно никому не прощает, и я уж приготовилась неизвестно к каким условиям. Однако Кентилио подтвердил моё мнение о его уме и способности разрабатывать далекоидущие планы.
– Ваш поцелуй.
– И... один лишь поцелуй?
– Да.
Глен сделал едва уловимое движение в мою сторону, будто желая предостеречь, но промолчал. Поскольку Кент смотрел на меня, то я никак не отреагировала на это и лишь сказала:
– Хорошо, давайте сразу же и подпишем мирный договор.
– Подпишем?
– Конечно, – как бы растеряно произнесла я.
– Но у нас принято скреплять договоры поцелуем, – заявил Пегалио.
– Чтож, – улыбнулась я, – давайте удовлетворим традиции обеих сторон.
Имея с нами различные дела уже несколько месяцев, Кентилио не мог не знать о силе подписи или другой личной отметки в делопроизводстве ООССа, и поэтому не ответил, а лишь склонил голову. Честно говоря, у них подписи тоже имеют не последнее значение.
До сих пор он постоянно откладывал подписание мирного договора, и я боялась спугнуть нежданную удачу. Кентавропегас продолжал смотреть на меня, видимо, начиная осознавать, что несколько продешевил.
Неожиданно сложно оказалось определить, что для его могучего интеллекта и не менее могучего тщеславия явилось бы лучшим стимулом поскорее воплотить договоренность на бумаге – моя нетерпеливая попытка покинуть его, раз он не намерен поспешить, или слова, будто он единственный во всём мире сможет поцеловать леди Луэлин.
Раздумывая, я скользнула взглядом по Дмитрию, осознавая, что лучше бы его здесь и сейчас не было. К моей радости, Кентилио сам нарушил молчание:
– Я очень ценю соглашения с вашей великой державой, леди Луэлин, и надеюсь, что мирное сотрудничество принесет немало полезного обеим сторонам. Однако мне бы хотелось быть уверенным, что... сегодняшнее событие не станет пределом наших взаимоотношений.
– Что вы, – отозвалась я, – это будет лишь начало...
– И когда мы сможем обсудить... дальнейшее продвижение?