Тело ангела
Шрифт:
Я бережно рукой воды твоей касаюсь.
О да, здесь твой апрель, здесь всех загадок завязь,
Здесь не видать небес из-за воздушных строп.
Хотя бы взгляд мне брось! Хоть краешек ресницы,
Молю, заметить дай - и я рассыплюсь в свет.
Ты только что была? Тебя отвека нет?
Твое ли мне лицо мелькало в этих лицах?
Боишься ли меня? Я сам боюсь в ответ.
Но зрячая листва следит неутомимо
Мой каждый долгий шаг, твой самый легкий
Мы заперты внутри беззвучной пантомимы,
Но здесь нам не сойтись, - пустой кордебалет!
–
И даже не шепнешь, что жизнь проходит мимо...
БУКОЛИЧЕСКОЕ
1.
В сиреневом роздыхе - стрепет цикад,
И на косяках - паутинные поросли.
То - август, и грома далекий раскат
Затих в полнозвучии спелого колоса.
Похоже, твоя затяжная волшба
Поставила нас где-то около времени.
Околица, зной, полосатый шлагбаум
Закрытым пребудет до ночи, до темени.
Нет, не Подмосковье, но Лаций округ.
В потемках - пенат шаловливые гомоны.
В клепсидре водица отбилась от рук,
И летосчисление, значит, поломано.
На стенах - страшилка прадедовских лат,
Вся в ржавых потеках, зазорах и вмятинах.
А, впрочем, не страшно... И Понтий Пилат
Еще не родился оформить Распятие.
2.
Во влажных всплесках иволожьих трелей,
Во всхлипах обомшелого колодца
Мы встретили с тобой конец апреля.
Когда еще такое доведется?
На скрепах ветра держатся лениво
Огромные, седые створы неба.
Мы тихо разворачиваем нивы
К тугим и гибким паволокам хлеба.
А мне - вольно же заносить в тетрадку
Обиняки, притворы, пересуды
И расставлять вдоль окон, по порядку,
Вином и светом полные сосуды.
Земля горчит, сверчки смеются скопом,
Все истины давно уже расхожи.
Как ни шалей над новым гороскопом,
А будет все иначе, непохоже.
Да, не ерошь воздушные затоны
В полночный час, и ряски звезд не трогай,
Коль за окном, под наговор Латоны,
Неслышно распускается дорога.
***
А величавый гнет всех девяти небес
Нам вновь переносить, как и во время оно,
Когда еще тела имели суть и вес,
И корабли текли по пустоши соленой.
Колхидское руно нам бередило сны.
Гиперборейский лот души еще не тронул,
И в золотых лучах подветренной весны
Дарило отдыхом земли тугое лоно.
***
...Я горло амфоры, - той, греческой, той, вечной,
Хочу ладонью сжать - и ощутить, как время
Пульсирует в глубинах древних глин.
А ты мне расскажи о зыби млечной,
А ты с меня сними чужое бремя.
Еще увижу я дельфиньих спин
Взметнувшиеся над водою арки,
И скалы неприступные Колхиды,
И ночь античную, где хор цикад, и ход
Задумчивых светил, что снова ярки,
И вспомню клитемнестровой обиды
Эсхиловый, эксодовый исход.
***
...А в воздухе в то лето пахло тмином,
Далекой гарью, изредка - дождями,
А так - простое пасмурное небо,
Не хмурое, не радостное - небо,
Смотрело мне в лицо, когда я взглядом
Верхушки сосен вымерить пытался.
Я рад, что нынче - непогода снова.
Я рад, что нынче - снова лихолетье.
Лет два десятка с рук стряхнув, я стану
У той развилки, где сосна паденьем
Мне верную дорогу преградила.
Она была величественна даже
В посмертии своём - рельеф глубокий
Коры, и хвои запах неподъёмный,
И стройный ствол. И чтоб не потревожить
Её покой, другой тропой пошёл я,
И бредил вслух, и птичьи песнопенья
Мерещились мне вспышками цветными.
Я миновал болото, не заметив,
И вышел к заколдованной дуброве,
Где два десятка лет пустил на ветер...
И образ стал свободен от эскиза,
Как грифелем, пройдясь по лету летом...
***
Нет, я почти уже не помню
Тех вечеров прозрачно-горьких,
С их непременной синевою,
И лесом, где когда-то волки
Водились, а теперь на хвою
Когтистая не ступит лапа,
Ну разве только лапа кошки
В леса сбежавшей понарошку,
Пока не станет дождик крапать...
Как жаль, что в жизни есть этапы,
Периоды... Хоть вейся мошкой,
Хоть притворяйся крупной сошкой,
А выйдешь всё равно растяпа...
И я уже не я - нас двое,
Скликаться нам не вижу толка.
А он тропинкою кривою
Идет там где закат и елки,
А на ботинках - глины комья.
***
Из серого простого кирпича