Тело архимага
Шрифт:
Ригодон ерзал на своем кресле, как на горячей сковородке. Его роль в выглядела весьма неприглядно. Пару раз он порывался что-то сказать, но съеживался и отступал под тяжелым взглядом менталиста.
Наконец я замолчала и подняла глаза к часам, которые висели над судейским подиумом. Надо же, не затыкалась больше двух часов, не зря горло начало болеть.
Светоний резюмировал мою речь:
— Ну что ж, коллеги, мы видим: Мелисента Мери не лгала. Круг Истины не реагировал на ее речи. Мне лично не в чем ее упрекнуть, хотя, на ее месте я поступил
Тут ни с того ни с сего сорвался с репликой боевой маг:
— Вот видите!
Менталист ответил спокойно и я бы даже сказала лениво:
— Объясняю это тем, что я немолодой мужчина, а она — юная девушка. Я не хотел сказать, что ее поведение неприемлемо, просто лично я бы действовал не так. В свое время я участвовал в расследовании исчезновения Гиаллена, но мы тогда ничего не нашли. Могу сказать, что рассказ Мелисенты мне понравился, теперь все постепенно становится на свои места. Но многое осталось неразъясненным, думаю, не только мне хочется получить ответы на все вопросы и разобраться, что же произошло с архимагом Гиалленом.
Эбенезер вскочил:
— Эта девица, я уверен, натаскана своим адвокатом. Она не рассказала и половины того, что сделала.
Светоний не стал возражать, сказал просто:
— Именно поэтому я предлагаю не выносить сейчас никакого решения. Пусть все идет как идет. Мы выслушали обвиняемую, на сегодня можно на этом закончить. С завтрашнего дня стороны будут опрашивать свидетелей. Мы должны во всем разобраться.
Эбенезер устало кивнул, сделал знак и герольд возгласил:
— Сегодняшнее заседание суда закрыто! Приговор не вынесен! Слушание переносится на завтра и начнется в то же время!
Меня вернули обратно в камеру, где на столике уже стоял обед. Наученная горьким опытом я проверила все как на яды с помощью пуговицы, так и на магию. К счастью, для этого не нужно дополнительное оборудование, нити силы я, как все маги, чувствую руками.
Еда оказалась чистой. Насытившись, я завалилась на топчан и закрыла глаза. Пусть тюремщик хоть оборется, я спать буду. Это заседание выпило все мои силы. Встану только если придет Игерран, остальные могут быть свободны.
До вечера никто ко мне не пришел, кроме Гиаллена, но тот сделал это во сне. Наверное догадался и нарочно лег спать после обеда, чтобы со мной побеседовать.
— Мели, ты как?
— Нормально, Ал. Устала только очень.
— Прости, меня не пустили на заседание. Но мне уже сообщили… Гиневра сказала, ты произвела на всех большое впечатление. Отлично держалась и хорошо говорила. Большинство тебе поверило.
— Спасибо. Слушай, а какие отношения тебя связывают с Леоном Пардийским, Аристархом Малеранским и Светонием Савенским?
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Они в основном меня допрашивали, причем делали это очень доброжелательно.
— Ну, на их доброжелательность я бы не рассчитывал, особенно имея в виду Светония. С ним у меня были довольно натянутые отношения, он мужик хитрый, себе на уме и всегда блюдет собственную выгоду. Леон — его интересует исключительно истина. Если ты ему не врешь, можешь рассчитывать, что он тебя не обидит. С ним у меня никогда конфликтов не было, а с Ригодоном они на ножах. А Аристарх просто мой друг. Если он тебя чем-то задел или заденет — прости. Мы с ним разговаривали, и он поклялся, что сделает все, чтобы вернуть мне утраченное, начиная с имени и заканчивая должностью. В таких случаях он прет напролом, не рассчитывая силу и может задать более чем неприятный вопрос.
— Пока мне не на что жаловаться, он очень помог вначале, и потом тоже был сама любезность.
— Ну и отлично. Я что хотел тебе сказать… Мели, завтра меня вызовут в качестве свидетеля. Будут задавать самые разные вопросы, а я буду отвечать. Прошу, даже если что-то будет тебе неприятно или очень разозлит, не подавай вида. Потом хоть голову оторви, но во время заседания суда держи себя в руках.
— Мог бы и не говорить, меня Игерран каждый раз об этом предупреждает.
— Вот и хорошо. Отдыхай, моя любимая.
Он исчез из моего сна, после чего я провалилась и проснулась только к ужину. Чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей, что не могло не радовать. Большую часть судей я настроила в свою пользу, теперь главное сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации.
Мое хорошее настроение продлилось до полуночи. Ужин оказался без вредных примесей, обдумывание результатов прошедшего заседания радовало, я была сыта и почти довольна.
А вот в полночь… Мое счастье, что я выспалась днем и лежала на постели бодрствуя, иначе жизнь моя бы бесславно закончилась.
Я не услышала ни звука, никаких шагов, никакого скрипа дверей. Просто внезапно двери моей камеры распахнулись и в нее проникли пятеро в черной одежде и с закрытыми лицами. Если бы я спала, меня бы удавили по-тихому, и все. Но так как сна у меня не было ни в одном глазу, я забилась в угол и крикнула:
— Кто вы?!
Заорала только чтобы остановить нежданных гостей, на большее не рассчитывала., и оказалась права. Никакая стража на мой крик не явилась, думаю, тюремщик сам проводил сюда моих посетителей. Но от неожиданности все пятеро замерли на пару мгновений, и я смогла их рассмотреть. Один из них, безусловно, женщина. Мысли вихрем метались в голове. Если пришли меня убивать, то это не Эника. Лютеция, мать Юстина?
Черные фигуры уже перетекли в новые стойки и оказались гораздо ближе от меня, но женская фигура все еще стояла у двери, и я обратилась к ней, как будто не вижу остальных:
— Леди Лютеция?
Черные замерли, а женщина откинула ткань с лица. Я была права, Юстин похож на мать. Красивые глаза сына смотрели на меня с лица разъяренной фурии.
— Леди Лютеция, зачем Вы хотите меня убить? — спросила я.
В то же мгновение меня схватили сразу четверо, а вокруг шеи захлестнулась скользкая шелковая удавка. Женщина удовлетворенно засмеялась.