Тело угрозы
Шрифт:
Генералы вежливо посмеялись: все знали, что оружие нового поколения, уже доведенное до ума, пришла пора ставить на поток. Конференции конференциями, и соглашений можно наподписывать чертову уйму, но безопасность страны обеспечивается иными средствами.
Кстати, то же самое, почти слово в слово, было примерно в то же время высказано и председателем комитета начальников штабов в том городе, где новый посол России уже приступил к исполнению служебных обязанностей. Он сейчас не думал больше о предстоящих выборах у себя на родине. Он думал о тех, что состоятся еще через один срок.
Гридень позвонил на Старую площадь. Откуда-то – чуть ли не с острова Таити. Чтобы поздравить с благополучным исходом. И услышать, что генпрокурор постановил прекратить уголовное преследование против Гридня за отсутствием в его деяниях состава преступления.
– Трудно было?
– Да не очень. Он же не дурак на самом деле. Нормальный карьерист. А поскольку корабль возвращен России, он и не упирался особо. Ну а вы как там? По слухам – сочетались браком? Наша разведка на высоте.
Гридень помолчал немного, как бы подыскивая слова поточнее.
– Хорошо. Очень. И с делами, и… со всем остальным. Но домой сейчас не тороплюсь: на Камчатке все идет как будто бы нормально, а тут работы – непочатый край, особенно теперь, когда есть что вкладывать. Здесь буду строить порт. И будущий флот будет базироваться на него – по многим соображениям. Есть и другие возможности – и еще какие! Так что пора тебе подавать в отставку. Жду тебя здесь по возможности скорее. Пришлю самолет, как только будешь готов.
Москвич, в свою очередь взяв паузу, ответил:
– Подам завтра же.
– Почему не сегодня?
– Не та обстановка. Торжественный банкет по случаю закрытия Конференции и подписания Соглашения о нулевом ядерном разоружении. А если не секрет: что вы там такое затеяли – в таких широтах?
– Это – при встрече.
Но чиновник и сам понимал, что в таком месте, в независимом государстве, купить которое Гридень наверняка смог бы хоть сегодня, очень удобно создавать флот под флагом этой страны. И почти не платить налогов. А можно и наладить выпуск чего-то такого, что пока не требует широкой рекламы. Нового оружия, например. Самый ходовой товар на свете. Хотя Гридень, похоже, таких идей не одобряет. Но – все течет, все изменяется. Оружие не для бандитов. Для России. То самое, о котором пока знает считанное число людей. И не дай Бог узнать всем остальным – на своем опыте…
Таким образом, все в конце концов завершилось – или завершалось – ко всеобщему удовольствию.
Кроме разве что Кудлатого Федора Петровича. Проживал он сейчас в известной многим «Матросской тишине» и чувствовал, что провести здесь придется еще не день и даже не месяц. Конечно, адвокаты были наняты классные, и они работали, рук не покладая, поскольку Кудлатый все же оставался человеком очень не бедным. Но и те, кто им противостоял, тоже не из подземных переходов пришли. Правда, адвокаты сейчас готовили хороший демарш: Федор Петрович предполагал выдвинуть свою кандидатуру в депутаты Думы на первых же выборах. Но уж до этого политического события – он понимал – ему волюшка не светила. Хотя больше всего огорчало его не это. А то, что всеми громадными, заработанными совместно с негодяем Гриднем деньгами сейчас полновластно распоряжался именно этот прохвост, до которого не дотянуться было. И распоряжался совершенно законно, по обоюдному их соглашению. За то, что хватило глупости подписать эту бумагу, Кудлатый больше всего и клял себя.
Ну и еще не очень весело было, пожалуй, Миничу.
Единственное, что у него получилось, – это вернуться из Находки в Москву, не понеся особых расходов: каким-то образом люди там оказались предупрежденными на его счет, и в самолет посадили бесплатно. Минич был приятно удивлен. Пока летели, размышлял над тем, кто же оказал ему такую услугу, и в конце концов понял: не кто иной, как Зина – через своего Гридня. Он так и не понял до конца: то ли ему приятно это, то ли, наоборот, противно.
В Москве он решил, что все-таки противно.
В газете его встретили без особой радости, но не отвергли. Послали на задание. И все пошло, как будто и не было ничего. Никаких Тел Угрозы. Никакой Зины. И никто его не искал, не преследовал. Слава? Какая там слава! Лучше и не заикаться о своем участии в деле с Небирой – это он понял очень быстро. Потому что существовала официальная, всемирно принятая версия. И ее никому не под силу опровергнуть.
Так что никому он не был нужен. Как и раньше.
Раньше был, правда, Люциан. Теперь его место каким-то образом заменил Хасмоней. И свободные дни они вдвоем проводили в Люциановом домике, который тоже каким-то непонятным образом оказался совершенно законно оформленным на имя Минича с уплатой всех причитавшихся за это налогов.
Хасмоней, правда, в астрономии не понимал ни фига. Но как раз на эти темы Минич и не хотел больше говорить. И на небо не смотрел. Зато о множестве других материй зав. отделом писем знал черт знает как много.
С этого и начинались обычно их посиделки.
– Так вот, слушай, что я тебе расскажу, – начинал Хасмоней. – Позавчера ближе к вечеру вызывает меня Веер Дна и говорит…
Веер дна – это был Андреев, новый главный, только, по хасмонейской манере, названный навыворот.
– Погоди с веером, – прерывал его Минич, аккуратно разливая водяру по стопарикам. – Первый – за Люциана, за вечную ему память. Забыл?
– Вечная ему память.
Выпивали.
Ну а дальше все шло так, как и должно, когда мужики выпивают.