Телохранитель для Оливки
Шрифт:
— А если бы она не бросила его, то Аллегра сама рассказала бы Армандо про аборт. Сказала на самом деле, какая его сестра, — предположил Булат, опережая мой рассказ.
— Именно. Но на тот момент Винсенза уже оказалась беременна. Но страх быть осужденной любимым оказался сильнее. Она бросила Армандо, а сестра отправила ее за границу, в Испанию. Где, собственно, тайно и родился Даниэль.
— Ничего не понимаю. А как он стал сыном Аллегры?
— Ты даже не представляешь, что она за женщина. Там так все запутано. Во-первых, сам знаешь,
— О-па! Выкидыш?
— Да. Но говорить своему мужу, а под венец она его быстро завела, об этом не собиралась. Ну и уже во-вторых, придумала историю, что беременность протекает сложно, нужно хорошее лечение и смылась в Испанию. К сестре! Армандо всего не знал ведь. Думал, что Винсенза уехала в Мадрид за лучшей жизнью. А женушка наплела, что сестра хорошо обустроилась, поможет с клиникой.
— Подожди, ты хочешь сказать, что Аллегра заставила сестру отдать ей ребенка?
— Да! Именно так и было. Всю ее беременность Аллегра провела в Мадриде. Как я понял Винсенза не плохая женщина, просто слабохарактерная, и на нее легко повлиять. Так и оказался ее ребенок, ребенком сестры.
— Пи*дец, я в шоке! Не думал, что меня может что-то удивить.
— Теперь понимаешь, почему Аллегра не испытывала особого желания сидеть с внуком? Даже если бы Дамир Тимурович не придумал ту историю с малышом, ребенок Оливии все равно был бы чужим для Аллегры. Так внучатым племянником, не более.
— И Даниэля она не особо приветствовала получается.
— Именно. Единственным ударом для нее было, когда муж умер. Вот его она любила без памяти. Странно, как разумом не поехала.
— А что случилось с Армандо? Почему он так рано ушел из жизни?
— Сердце. Мгновенная смерть. Знаешь, а Винсензу действительно жалко. Какие бы грехи в молодости она не совершала, но она до сих пор любит Армандо. А смерть сына стала для нее настоящим ударом. Она ведь так и не сказала ему правду.
— Она отказалась от него, Игнат. Какая жалость? Она выбрала не быть падшей женщиной в глазах любимого, вместо своего ребенка! Вместо собственного сына! — строго произнес Булат сверля меня взглядом.
— Может ты и прав. И все же… мне ее стало жалко. Она так и не жила своей жизнью.
— Настоящая мать будет бороться до конца за своего ребенка. Поверь, я не просто так это говорю.
— Ладно. Мы не в праве судить.
— Согласен! — кивнул Богословский.
— В общем, вот такая история получается. Винсенза говорит, что теперь Аллегре могут пригодиться деньги Даниэля. Они с Николеттой очень сплоченные. Все же девушка родная дочь.
— Ну у Моретти есть, конечно, деньги, но не до такой же степени чтобы убивать его. К тому же некую долю ему подарил Дамир Тимурович. А эти деньги в слуаче смерти Даниэля уходят на имя Оливии.
— Возможно
— Я рад, что ты действительно это понимаешь. Скажи, а кроме тебя, Винсенза с кем-то делилась этой информацией?
— Нет. И я попросил ее пока молчат.
— Хорошее решение, — кивнул Богословский, отпивая воду из своего стакана.
— Если семья Моретти причастна к его смерти, и таким образом решили подставить Оливию… то я им сочувствую. Я ведь узнаю, и тогда плохо будет им двоим. Рано, конечно, пока судить, но… их поведение странное.
— Согласен. Если нечего боятся, зачем скрываться? И уж тем более убегать из страны. Спасибо, Игнат, что поделился со мной. И спасибо, что не все Дамиру рассказываешь. У него и так слабое сердце.
— Да, успел заметить. Слушай, у меня осталось полчаса, я хотел Оливии сюрприз небольшой сделать.
— Ого! Уже сюрприз, — хмыкнул Булат, на что я посмотрел на него серьезным взглядом.
— Не то, что ты думаешь. Сегодня утром Лия Александровна скинула мне фото Дамира, сына Оливии. Попросила, чтобы я показал их дочери.
— Боюсь представить, как Оливке тяжело без сына.
— Очень тяжело. И я подумал, какой толк в минутном снимке? Хочу распечатать для нее фотографии.
Мне почему-то казалось, что я правильно поступаю. Ведь Оливия в первую очередь мать.
— Спасибо. Спасибо тебе. Хорошо ты это придумал.
— Скоро Оливию выпишут из больницы, и она вернется в СИЗО, я хочу организовать ей встречу с сыном при переводе.
— А она тебе нравится, правда? — услышал неожиданный вопрос, на который не торопился отвечать. — Передай ей, что мы все ее очень любим и ждем.
— Обязательно передам. Теперь бы я хотел услышать твой рассказ. Не зря ведь ты меня позвал на встречу.
— Не зря. У меня тоже разговор о прошлом. Только теперь другой семьи.
— Что-то произошло? — настороженно поинтересовался я, собираясь выслушать рассказ Булата.
— Да. И это касается тебя и Лии Александровны.
— Не понял…
— Вас хотят подставить. А кто именно, нам предстоит выяснить. И мне понадобится твоя помощь.
Глава 13
Вчера вечером мне так и не удалось порадовать Оливию снимками сынишки. Мы еще долго сидели в ресторане с Булатом Богословским и общались на тему их семьи. Я узнал много чего нового, и даже то, что не знает сама Оливка. И знать ей об этом не обязательно. А еще я восхитился историей любви Дамира и Лии. Они были настоящими, без фальши и выгоды. Они любили той любовью, о которой мечтает половина нашей планеты.