Телохранитель ее величества: Страна чудес
Шрифт:
– Не надо! Все под контролем!
– прошептал я Розе, взявшей мое горло в надежный захват. Та подумала, кивнула и убрала руки. Если до этого напряжение в каюте звенело, то теперь все девчонки сидели с отвиснутыми челюстями, гадая про себя, что происходит.
Я продолжил театральную составляющую, ослабил хватку, готовый, если что, надежно заблокировать запястья Мии - но нет, пронесло, она себя контролировала. Неровно задышала, повернула голову ко мне. Недоуменно хлопнула ресницами. Судя по лицу, была готова расплакаться, словно маленькая девочка, которую нечаянно
– Котенок, прости меня. Я не хотел в тебя стрелять. Но по-другому не мог, понимаешь?
Вот оно, прозвучало. Глаза девчонок, непонимающе уставленные на меня, ошарашено выкатились.
– Я был не прав, - продолжил я.
– И если бы была возможность не стрелять, я бы не выстрелил. Веришь?
Мия молчала.
– Гюльзар, прости меня тоже, - повернулся я к восточной красавице.
– Понимаю, вы должны были убить тех девочек. Прежде всего ради меня, чтобы защитить. А я... Ножом...
Маркиза так же смутилась и опустила голову.
– Она сама собиралась просить прощения, - произнесла Кассандра похоронным голосом, первой понимая, что я задумал.
– За то, что не посоветовались с тобой. Что решили за тебя, не оставив права выбора.
Я покачал головой.
– Дело не в выборе. Дело в том, что у каждого из нас своя правда. Вы правы по-своему, я считаю, что по-своему. Наша проблема, что мы не можем понять друг друга, допустить, что правы обе стороны. Допустить существование обеих правд, а не только собственной. Но, девчонки, это не должно стоять между нами. Это конфликт, да, но он не должен перерастать в выстрелы и метание ножей.
– Хуан, я...
– Мия попыталась что-то сказать, но не смогла сформулировать. Я же лишь еще крепче прислонил ее к груди. Тем временем Роза обошла кровати и села напротив, внимательно глядя то мне в глаза, то на сестру.
– Чико, я не понимаю...
– И не надо.
– Я протянул руку, провел тыльной стороной пальцев ей по лицу.
– Давайте не будем понимать. Просто договоримся, как будет, как должно быть, и поедем дальше. Вы дороги мне, все вы. Я не хочу вас терять или менять на другой взвод. И дело совсем не в том, что вы красивые и вас хочется.
– Повернул Мию, посмотрел ей в лицо, улыбнулся. Провел рукой ей по плечу.
– Сильно болит?
Она покачала головой.
– Не очень. Почти прошло. Не то, что твоя спина.
– Моя спина мне за другое. А тут...
В этот момент Мия засмеялась. Это был истерический смех, но с ним из нее начало выходить все скопившееся напряжение. Обстановка вокруг нас так же начала терять накал. Да, я прав, они просто заблудившиеся девочки, не знающие, что делать с внезапно свалившимся на их головы мальчиком. Только и всего. Я вновь притянул ее к себе, гладя по волосам, как котенка.
– Мия, Розита, давайте остановимся на том, что вы - мои сестры. Вы красивые, и я вас... Очень хочу!
– Вздох.
– Но не хочу утонуть в этом безумии. Понимаете? А это будет безумие, наши отношения. Ежедневное, ежечасное безумие! Или мы напарники, или любовники - третьего не дано!
– отрезал я.
Роза опустила голову, закусив губы. Но на лице ее читалось облегчение.
– Ты что скажешь, малышка?
– поднял я подбородок обнимаемой девушки.
Та фыркнула.
– А обнимать сестер ТАК, - повела она плечом, на котором покоилась моя рука, - можно?
– Таких, как вы - можно!
– потрепал я ее волосы. Кажется, определились и с ее ролью. Если она была "младшенькой" только для Розиты, то теперь, с моей подачи, станет таковою для всех. И это здорово - иметь младшую "неразумную" сестренку!
– Ну что прощаешь?
– Куда ж я денусь!
– расплылась в улыбке моя новоиспеченная "младшенькая сестренка". Справа от меня с огромным облегчением выдохнула Кассандра.
Я отпустил девушку, она тут же по-детски отползла за спину сестры.
– А ты? Ты прощаешь?
– повернулся я к восточной красавице.
Та тоже кивнула, не поднимая глаз. Есть, и этот рубеж прошли. С Маркизой мы поговорим позже, наедине, более обстоятельно. Когда мы вдвоем, она всегда более разговорчива, чем в чьем-либо присутствии. И тогда уже окончательно расставим все точки.
– Но это ведь не все, Хуан, да?
– язвительно бросила наша комвзвода, поднялась, и, нервно кусая губы, принялась мерить шагами спальную каюты.
– Мы можем "поехать дальше". Можем "принять чужую правду", точнее, возможность ее наличия. Но дело с мертвой точки не сдвинется. Неправда ли?
Я молчал, пытаясь прочувствовать, что именно творится у нее внутри.
– И в следующий раз ты точно так же будешь стрелять в меня и Мию, когда мы попытаемся тебя арестовать. Не понимаю тебя, что мы решили? До чего договорились?
– Ты сделала все правильно, Патрисия, - улыбнулся я ей. Мягко, насколько мог.
– Я не просила называть меня Патрисией!
– вспылила итальянка, но это был лишь повод выпустить эмоции.
– А я буду тебя так называть!
– крикнул я в ответ и выдавил победный оскал.
– Хотя бы среди своих. Как и ее - Гюльзар, - кивнул на сидящую на дальней кровати Маркизу.
– Не знаю, девочки, от какого прошлого вы прячетесь, но здесь, во взводе, все маски будут сорваны, а стены разрушены. ВСЕ стены!
– вновь повысил голос.
– Всегда! И если кто-то не хочет этого - предлагаю высказаться. После чего, скорее всего, расстаться. Стен между своими быть не должно; если они есть - то никакие мы не "свои"!
Вот так. Жестко, четко, по делу. И чтобы все поняли, я - член взвода, и участвую в создании внутренних связывающих традиций наравне со всеми. И даже ставлю условия.
Обе напарницы, объекты наезда, отвернулись. Кассандра сложила руки на груди оперлась о дверцу встроенного в стену шкафа. Задумалась. Да ладно, девочка, до потери власти тебе еще ой-как далеко, а до этого момента мы обязательно станем друзьями. Ты же чувствуешь это.
Чувствовала. И убедившись, я перешел в наступление, решая самую серьезную из накопившихся в наших отношениях проблем.