Телохранитель её величества. Противостояние
Шрифт:
– Ну и как тебе тут? – нарушила сеньора паузу спустя минуты две. Я равнодушно пожал плечами.
– Выспался.
Снова тягучее молчание, словно очень-очень густой кисель. Наконец, она вздохнула и выдавила, прогоняя оцепенение:
– Хуан-Хуан! Что же мне с тобой делать?!
– Вы мой адвокат? – усмехнулся я.
– Трибунал не предполагает наличие у обвиняемого адвоката, мальчик. Если ты стоишь перед трибуналом, ты уже виновен. Априори. Трибунал всего лишь определяет степень вины и назначает наказание.
– Так в чем проблема? Назначьте это свое наказание!
– В том и проблема.
Я расхохотался – кажется, давно мне не было так весело.
– Улёт! Ну, делайте, как приказали, раз обязательно! Ко мне какие вопросы?
Голос сеньоры налился сталью:
– Ты напрасно радуешься поддержки сильных мира сего, юноша! Если королева приказывает «отмазать» тебя, это не значит, что ты крут! Это всего лишь значит, что твоя цена немного выше цены той девочки, которую ты искалечил! Но когда она окажется ниже чего-то другого, более важного для её величества, она так же легко пожертвует тобой, как сейчас жертвует ею! Подумай об этом на досуге.
Веселость с меня как рукой сняло. Да уж, умеет сеньора настроение портить!
– К тому же не забывай, - продолжила она, - если мы не накажем тебя, это мало что изменит. Освободив, мы подпишем тебе смертный приговор. Весь… ВЕСЬ корпус встанет против тебя, и за твою жизнь после этого я не дам ломаного центаво.
– Даже так? – потянул я.
– Даже так, - кивнула она. С соболезнованием в голосе. – Они это могут. Даже зная, что мы их потом расстреляем. Их учат не дорожить жизнью, и поверь, они хорошо усваивают уроки.
Вот теперь она меня озадачила. Я сложил голову на руки… Но ничего на ум не приходило.
– Что вы от меня хотите?
– Я должна понять ситуацию. Понять тебя. Мне надо знать, что говорить на Совете, какие вопросы задавать во время трибунала. Нам надо решить это уравнение, Хуан. С двумя неизвестными. И если не решим – ты труп. Это не преувеличение.
Насчет последнего я верил.
– Что с этой… Дамочкой, - всё же пересилил я себя и не озвучил не очень приятный эпитет в адрес бывшей противницы. – Жива?
Сеньора кивнула.
– Но искалечена. Ты перебил ей кисти. Кисти заживут, полноценную жизнь вести она сможет, но быть боевиком… - Сеньора Морган отрицательно покачала головой. – её однозначно придется списать. А значит, у тебя автоматически появляются восемь смертельных врагов здесь, плюс один на воле.
– Как вы обычно поступаете в таких случаях? – последнеё высказывание я пропустил мимо ушей – и так понятно.
– Как поступили бы со мной, не будь этой разнарядки?
– Обычно мы списываем в запас. Это была драка, серьезная, и зачинщиком её был ты. Да-да, ты, несмотря на то, что она первой ударила. А это однозначно списание. После мы берем списанного человека на заметку. Если уверены, что он.. Она не будет использовать приобретенные у нас навыки направо и налево, мы оставляем её жить со своими проблемами. Если нет – зачищаем. Периодически сверяемся со всеми списанными, кто что делает, чем занимается, и, сам понимаешь, любой залет – и тоже зачищаем.
– Представив дело, как несчастный случай? – удивился я такой откровенности. Вот так прямо в лицо, «зачищаем»? Скажи кому на территории – получат бунт!
Но с другой стороны, меня готовят для более высокого эшелона, не для работы простым бойцом, что сеньора только что невольно подтвердила, и знать такие вещи, в качестве методов, мне как бы нужно.
– В основном да, - кинула она.
– Но если залет – можем забрать к себе и вполне себе официально утилизировать. Мы не несем ответственности перед системой правопорядка, но лишние источники неприятностей нам не нужны.
Мощно поставлено! Мысленно я поаплодировал. Да уж, наказующие здесь не просто особая каста, это именно спецслужба, куда до них каким-то хранителям!..
– Но твой случай – это не «обычно», - усмехнулась сеньора.
– Я уже сказала, ты не просто спровоцировал и начал драку, ты покалечил кадрового бойца. И ладно бы самооборона, но сделал это целенаправленно, когда она тебе уже не угрожала. Я промолчу о том, что не подчинился приказу офицера, одно это уже серьезные проблемы, просто они меркнут перед тем, что ты натворил после.
Пауза.
– Это утилизация, Хуан. Однозначная. Так что я внимательно слушаю тебя, что произошло, как и почему. И о чем ты в тот момент думал.
Все-таки придется рассказывать. Я мониторил сеньору во время монолога, как только мог, но кроме тревоги, ничего в её эмоциях не выявил.
И рассказал. Обстоятельно, что как было и за чем. Она долго сидела после моего рассказа, переваривала. Наконец, выдавила:
– Норма будет рада, что у тебя получилось использовать концепцию «холодной ярости». Это её разработка, её изобретение. Но это единственная хорошая новость.
Вздох.
– Хуан, я внимательно читала твое личное дело, смотрела записи. Я понимаю тебя и что тобой двигало. Но ты был не прав. Это ящик Пандоры, который ты попытался открыть по незнанию, в своем гипертрофированном стремлении к справедливости. Эти методики придумали почти полтора века назад, очень давно, и они как часики работают всё это время. Почему, как думаешь? Несмотря на всю свою нелогичность, а местами бесчеловечность?
Я молчал.
– Хорошо, подойду с другой стороны. Знаешь такую русскую поговорку: «Для чего в реке щука? Чтобы карась не дремал!»?
Отрицательно покачал головой. Нет, эту не слышал.
– Это можно описать одним словом, «эволюция». Естественный отбор. Если в реке не будет щуки, карась обленится, станет толстым, неуклюжим, регрессирует и вымрет. Так и мы, если поставим всех девочек в одинаковые условия, не создадим антагонизма, они обленятся. Работу свою выполнять будут, как в армии, как в частной охране, как в любой силовой структуре, но это будет уже не корпус королевских телохранителей. Это будет организация наемников с четко прописанными контрактами, только и всего. Даже армия мотивирована лучше – бессмысленные изнуряющие тренировки, чтоб только не сидеть без дела, крики командиров, бессмысленные с точки зрения гражданского человека наряды для провинившихся… Это отбор, естественный отбор, и до конца контракта, получив все причитающиеся льготы, доходят только те, кто сумел принять это и подстроиться. Те, кто при мобилизации будет думать о долге солдата, а не о своих мелочных меркантильных интересах. Понимаешь?