Телохранитель
Шрифт:
— В чем дело? Плохие новости? Скажите же мне.
Гарри не мог придумать способа смягчить удар, поэтому угрюмо произнес:
— Младенца Джейн Доу удочерили, Эл.
Алессандра рассмеялась.
— О Господи! — Она закрыла глаза и прижала руку к горлу. — Я была уверена, вы скажете, что она умерла. Удочерили… — Из ее прекрасных глаз брызнули слезы. — Это хорошая новость. — Ее нижняя губа задрожала. — Кто ее взял? Вы знаете? Они вам сказали?
— Нет, но заверили, что это славные люди.
— Я… я так рада.
Алессандра изо всех сил старалась побороть подступавшие слезы. Гарри протянул к ней руку.
— Эл…
— Не надо!
Он снова положил руки на руль.
— Знаете, это нормально, что вы огорчаетесь. Это хорошо для вас. Вы ведь так хотели ее взять.
— Да, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Как будто я могла ее взять!
— Мне жаль.
— Да, — снова сказала она, отворачиваясь и глядя куда-то в сторону. — Знаю. — Алессандра уставилась в окно, стараясь незаметно смахнуть слезы. — Вы не возражаете, если я не буду сейчас вести машину?
— Не возражаю.
Алессандра кивнула.
Гарри включил зажигание и выехал с парковки на дорогу.
Через минуту они уже ехали по шоссе. Он увеличил скорость до семидесяти миль и внимательно смотрел вперед, притворяясь, что не замечает слез своей спутницы, которая, отвернувшись от него, молча плакала.
Ему страстно, до боли хотелось обнять ее, но она запретила ему выражать свое сочувствие подобным образом, и это было просто возмутительно, потому что сейчас только он мог ее утешить.
Глава 12
Шон открыл дверь, предполагая, что увидит почтальона или агента по доставке экстренной почты. Он ожидал кого угодно, но никак не Минди Макгрегор.
И тем не менее именно Минди-Гора стояла на крыльце на виду у всего восьмого класса и улыбалась.
— Привет. Не хочешь пойти в парк побросать мяч в корзину?
Минди никогда не упускала случая использовать свой рост — она каждый день играла в баскетбол, даже в дождь, и, казалось, даже не замечала, что, сколько бы ни тренировалась, в ее игре не наступало никакого прогресса — она была слишком медлительной.
— У меня есть пара долларов, — добавила она. — Потом мы могли бы проехаться до магазина «Севен-илевн» и поесть мороженого.
Она снова улыбнулась, на этот раз чуть менее уверенно, и Шон поймал себя на том, что неприлично пялится на нее. Он стоял в полном смятении с раскрытым ртом и не знал, что сказать.
В последние несколько дней он был любезен с Минди. Он случайно встретился с ней в библиотеке и в укромном уголке, где никто не мог их видеть, помог ей получить через Интернет информацию о Гражданской войне — точнее, о битве при Геттисберге. Она почти ничего не знала об Интернете, и ему пришлось долго объяснять ей систему поисков и расположение узлов связи. Они разговаривали о музыке и танцах.
Он рассказал ей о рыжеволосой девушке, которую встретил в Калифорнии, и пытался внушить ей, что это его девушка. Он даже придумал для нее имя — Лиза. Он говорил о «Лизе» так, будто они помолвлены.
Шон считал, что обезопасил себя, но сегодня после спевки она разыскала его и одолжила ему компакт-диск какой-то группы, которая, как она думала, ему нравилась. Он даже не взглянул на диск и тем более не стал его слушать. Он просто сунул его в свой ранец и поспешно ретировался.
Но она последовала за ним домой.
Теперь она стояла на его крыльце, а свой велосипед оставила у калитки для того, чтобы все на свете могли их видеть. Похоже, Минди считала, что он одинок и так же отчаянно нуждается в друге, как она. Но они не были похожи — он не хотел иметь друзей, в особенности таких, как Минди Макгрегор.
— Бери свой велосипед, — сказала она. — Или, если хочешь, пойдем пешком.
Теперь, когда Минди знала, что он не может быть ее мальчиком, она стала держаться свободнее и увереннее. Это, конечно, хорошо, но он предпочел бы, чтобы она так держалась где-нибудь в другом месте.
— Я… мне… жаль, но я не могу. Мне надо сделать домашнюю работу. И потом — скоро папа приезжает навестить нас, поэтому мне надо убрать в своей комнате.
Блестяще! Просто гениально! Визит отца был прекрасной причиной для отказа — тут уж ничего не попишешь.
Минди снова улыбнулась, но теперь совсем неуверенно.
— Ну, тогда я не возражаю против того, чтобы помочь тебе убрать в комнате. Говорят, сколько голов, столько умов, и две головы лучше одной, а когда речь идет об уборке, то четыре руки лучше двух, верно? Кроме того, я просто гений по части уборки. Моя мама держит агентство «Веселые горничные», и я постоянно помогаю ей, когда заболеет кто-нибудь из ее сотрудниц.
Если бы Минди вошла в дом, то ее велосипед все равно остался бы на улице, возле ворот, и каждый любопытный мог бы его увидеть и сделать свои выводы. Его могли увидеть Рики, Джош и прочие их ублюдочные приятели, а к завтрашнему утру вся школа узнала бы, что Минди-Гора провела день в доме Шона-Педика.
Господи! Но если он отвергнет помощь, она поймет, что разговоры об уборке — только предлог, чтобы отшить ее.
Шон откашлялся и сделал новую попытку:
— Ты бы поставила свой велосипед за гаражом — моя тетка не любит, когда велосипеды оставляют у крыльца.
Минди обернулась и увидела трехколесный велосипед Эмили, стоящий прямо впритык к ее собственному. И когда она снова посмотрела на Шона, то по выражению ее огромных, увеличенных очками глаз он понял, что она догадалась, почему он захотел, чтобы ее велосипед оказался подальше от глаз людских, и что это не имело никакого отношения к вкусам Мардж. Она поняла также, почему Шон отказался идти с ней в парк. Он не хотел, чтобы их видели вместе, не хотел, чтобы кто-нибудь из школы решил, что они друзья.