Телохранитель
Шрифт:
— Ну-ну, не преувеличивай, я про Римский университет читал — у вас там и монашки учатся! — усмехнулся Рей.
Она посмотрела на него и неожиданно засмеялась, сказала — все еще с жалобными нотками в голосе:
— Разве что монашки…
Спать Рэй в ту ночь лег поздно. Но не спалось — в Вирджинии был еще вечер, и не успевшие перестроиться на европейское время «внутренние часы» показывали, что засыпать рано.
Лежа поверх одеяла, он перебирал в памяти события этого дня — встречу с Ри, разговор с Рамсфордом… Вспомнил, что надо бы позвонить Луизе — она, по идее, уже дома — поговорить как ни в чем не бывало, спросить, какой ей подарок привезти из Италии… Потом решил сделать это через пару дней: к тому времени она наверняка остынет и перестанет на него дуться.
Странно было осознавать, что только вчера они ссорились, она твердила о разводе — казалось, это было так давно, что даже само воспоминание уже успело подернуться ледком безразличия…
В комнате пахло цветами — на журнальном столике стояло блюдо с сушеными лепестками, которое перед сном принесла для уюта Ри. Поставила, полюбовалась делом рук своих и вдруг сказала, нахмурив лоб:
— Все-таки это странно как-то, будто с ног на голову поставлено. Сколько я детективов смотрела, — только теперь Рэй догадался, что речь снова идет о разговоре в кабинете Рамсфорда, — там всегда сначала похищают, а потом уже деньги требуют, а не наоборот. Были, правда, фильмы, где угрожали кого-то убить, если деньги не заплатят. Но это редко, и там всегда угрожали убить, а не похитить…
— Ри, мне сейчас абсолютно все равно — правильно, неправильно, что там в детективах бывает, — ответил он ей. — Пока есть вероятность, что тебе грозит опасность, я буду делать все, чтобы ты ее избежала.
Но если подумать, она была права. Если бы Рэй не знал всех обстоятельств и если бы эти письма не касались близких ему людей, то, прочитав их, он бы наверняка решил, что это чья-то злая шутка, вроде тех угроз убить президента, которые чуть ли не ежемесячно получает Секретная служба. Уж очень они отдавали театральщиной!
Все так, если бы не третье письмо, которое оказалось в папке документов в кабинете посла…
— А если его… ну, этого человека, который письма посылал, поймают — ты уедешь? — спросила Ри.
— Да, наверное.
— Тогда пусть его лучше подольше не поймают! — улыбнулась она. — А знаешь что? — Улыбка стала еще шире.
— Что? — спросил, как положено, Рэй.
— Пошли пиццу украдем!
И они, как в детстве, прокрались на кухню и съели по куску подогретой в микроволновке пиццы, запивая ее ледяным молоком.
Ри, его сестренка — взбалмошная, изящная, беззаботная, нежная, наивная, упрямая, балованная… Его сестренка…
Только теперь, встретившись с ней после долгой разлуки, он понимал, как ему ее не хватало все эти годы. Да, конечно, они созванивались почти каждые выходные, разговаривали — но это все было не то; не хватало именно ее самой, ее улыбки, веселого блеска широко распахнутых глаз, привычки в разговоре то и дело теребить его за руку.
И при мысли, что завтра с утра они снова увидятся, Рэй чувствовал себя счастливым.
Когда раздался стук в дверь, он подумал с улыбкой: «Интересно, что ей еще загорелось?»
Встал, открыл.
Но за дверью стояла не Ри, а Рамсфорд — чисто выбритый, в синем халате, из-под которого выглядывали пижамные штаны, и в шлепанцах.
— Что случилось? — встревоженно спросил Рэй.
— Ничего, — посол удивленно сдвинул брови. — Я просто хочу тебе одну вещь показать. Это у меня, наверху — пойдем!
Слегка заинтригованный, Рэй последовал за ним на второй этаж.
Войдя в спальню, Рамсфорд сказал:
— Посиди, я сейчас! — Отодвинул тумбочку — на стене, у самого пола, обнаружилась дверца небольшого сейфа.
Рэй послушно присел на кровать. Рамсфорд встал на колени перед сейфом, открыл его и принялся выкладывать на пол содержимое: пухлую кожаную папку, пистолет, коробку патронов, несколько писем…
Взгляд Рэя невольно задержался на пистолете. «Беретта-томкэт» калибра 32 — хорошая штука, компактная, надежная и уютная — если, конечно, так можно сказать об оружии. На рукоятке виднелась маленькая золотая табличка с гравировкой.
Не удержавшись от соблазна, он нагнулся и взял пистолет, сумел прочесть крохотные буквы «Багдад. 1991».
— Это мне в Ираке подарили, я туда с делегацией конгресса ездил, — пояснил Рамсфорд. — С тех пор так ни разу и не собрался из него пострелять — вожу с собой просто как память. Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.
Рэй стал на колени рядом с ним.
— Вот здесь, потрогай, — сказал посол. Взял Рэя за руку, развернул ее ладонью вверх и приложил изнутри к потолку сейфа. Пальцы нащупали неровность — похоже, там было что-то прилеплено липкой лентой.
— Чувствуешь?
— Да.
— Достань это.
Зацепив ногтем за край ленты, Рэй оторвал ее от стенки и вытащил руку из сейфа. На ладони, слипшийся с куском пластиковой клеющейся ленты, лежал небольшой ключ из желтого металла.
Рамсфорд встал и отряхнул колени.
— Это ключ от ячейки в римском отделении швейцарского банка UBS. В ячейке — миллион евро. Наличными.
Рэй тоже вскочил и быстро, как обжегшись, положил ключ на тумбочку.
— Зачем… — Он хотел спросить: «Зачем вы мне это рассказываете?», когда понял, о чем идет речь. — Господи, вы что, действительно собираетесь заплатить этому преступнику?!!
— Я хочу иметь возможность это сделать, если решу, что возникла такая необходимость.
— Но… — начал Рэй и замолк, не зная, как продолжить фразу — вообще не зная, что тут можно сказать. Он всегда считал своего приемного отца исключительно хладнокровным и трезвомыслящим человеком, и то, чему он сейчас был свидетелем, в этот образ совершенно не вписывалось.
— Успокойся, сынок! — Рамсфорд присел на край кровати. — И не мельтеши, сядь. — Махнул рукой на стоявшее у окна кресло.
Рэй подтащил кресло поближе к кровати и сел.