Темная бездна
Шрифт:
— Не ходи, папочка! — закричал он. — Не ходи! Ну, пожалуйста, не ходи!
— Бен, не веди себя как малое дитя. Дай мне пройти, сынок…
— Нет, — настаивал на своем Бен. По его пухлым щекам текли слезы. — Не дам…
— Я только посмотрю, где упадет комета. Я отлучусь ненадолго.
— Если ты уйдешь… если ты сейчас уйдешь, — горло Бена сдавило от избытка эмоций, поэтому он с трудом выдавливал из себя слова, — то вернешься измененным…
— Идем же, Сим! — закричал с веранды Донни Блэйлок.
— Послушай, Бен, —
— Не ходи, — выдавил из себя рыдающий «тигр».
Отец повернулся к нему спиной и направился к двери, за которой его ждал Донни Блэйлок. Я по-прежнему стоял вместе с миссис Сирс во дворе и наблюдал за последними секундами полета огненного шара. Миссис Сирс сказала:
— Сим? Не делай этого.
Однако голос ее оказался таким слабым, что его попросту не заметили. Мистер Сирс ничего не сказал жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему «шевроле», припаркованному у обочины. С антенны свисала какая-то красная поролоновая пластина, а вся правая задняя часть машины была сильно помята. Донни Блэйлок проскользнул за руль, а мистер Сирс разместился с ним рядом. «Шевроле» завелся со звуком, похожим на пушечный выстрел, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с места, я услышал смех мистера Сирса наверно, он только что рассказал очередной анекдот про священников. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на газ: шины отчаянно визжали, когда машина пронеслась по Дирман-стрит.
Потом я снова взглянул на запад и увидел, как пылающий предмет исчез где-то за лесистыми холмами. Его сияние пульсировало в темноте, словно ритмично сокращавшееся сердце. Комета падала на землю в каком-то диком и глухом месте. Песка в окрестностях и в помине не было. Я подумал, что марсианам предстоит тяжелая работенка — продраться через толщу глины и заросли трав.
Я услышал, как хлопнула дверь, повернулся и увидел Бена, стоящего на веранде. Он вытер глаза тыльной стороной ладони и уставился на Дирман-стрит, словно мог проследить за движением «шевроле», но к тому времени машина уже свернула направо, на Шентак-стрит, и исчезла из виду.
Где-то вдалеке, возможно в Братоне, продолжали лаять собаки. Миссис Сирс испустила слабый продолжительный вздох, а потом обернулась к нам с Беном.
— Пойдемте в дом, — проговорила она.
Глаза Бена были все еще опухшими от слез, но он уже не плакал. Казалось, у всех пропало желание заканчивать партию в скрэббл. Миссис Сирс снова обратилась к нам:
— Почему бы вам не поиграть в твоей комнате, Бен?
Он задумчиво кивнул. Глаза его остекленели, словно он только что получил сильный удар по голове. Миссис Сирс прошла на кухню и включила воду. В комнате Бена я уселся прямо на пол и стал разглядывать вкладыши с картинками о Гражданской войне, а Бен застыл у окна.
Я знал, что он страдает. Прежде я никогда еще не видел его
— Не волнуйся, — сказал я Бену. — Это не марсиане. Просто метеорит, вот и все.
Он не ответил.
— Метеорит — это всего лишь большой раскаленный камень, — продолжал я. — Внутри его нет никаких марсиан.
Бен хранил молчание. Его все еще одолевали тяжкие мысли.
— С твоим отцом все будет в порядке, — продолжал я успокаивать Бена.
Бен заговорил. В голосе его звучало какое-то жуткое спокойствие:
— Он вернется измененным.
— Нет. Слушай… это ведь всего лишь кино. Выдумка и не более того. — Я подумал, что говорю так, потому что и сам пытаюсь избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным и приятным. — Слушай, ведь на самом деле не бывает такой машины, которая вырезала бы знаки на затылке у людей, нет и никакой огромной марсианской головы в виде стеклянной чаши. Все это выдумка тех, кто снимал фильм. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
— Он вернется измененным, — упрямо повторил Бен.
Я всячески пытался убедить его в своей правоте, но ничто из сказанного мною не могло заставить его поверить мне. Миссис Сирс вошла в комнату, ее глаза тоже казались опухшими, как и у Бена. Однако ей удалось изобразить на лице бодрую улыбку, которая бритвой резанула по моему сердцу. Она сказала:
— Кори? Не хочешь ли ты первым принять ванну?
Мистер Сирс так и не появился дома к десяти часам, когда его жена выключила свет в комнате Бена. Я лежал рядом с Беном под хрустящей белоснежной простыней и прислушивался к звукам, ночи. Собаки то тут, то там еще гавкали что-то друг другу, и всякий раз Тампер отзывался на это ворчанием.
— Бен, — прошептал я. — Ты не спишь? — Он ничего не ответил, но по его дыханию я понял, что он не спал. — Не волнуйся, — сказал я. — Ладно?
Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.
Наконец меня понесло по волнам сна. Удивительно, но мой сон не был связан ни с марсианами, ни с иксобразными ранами на затылках. Во сне мой отец плыл к тонущему автомобилю, и когда его голова погрузилась под воду, она уже больше не всплыла на поверхность. Я стоял на красном утесе и звал его, пока Лэйни не подошла ко мне, словно белый туман, и не вложила мою руку в свою влажную ладонь. И когда она повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а на лесной опушке стояла фигура в длинном пальто, полы которого развевались на ветру.
Меня разбудил резкий толчок.
Я открыл глаза, мое сердце бешено колотилось. Что-то разбилось, и звук этот застрял в моей голове. Огни еще не горели, по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся до Бена. Он резко втянул воздух, словно мое прикосновение до смерти напугало его. Я услышал гудение двигателя, выглянул в окно на Дирман-стрит и увидел задние огни отъезжающего «шевроле» Донни Блэйлока.
Дверь на веранду, догадался я. Меня разбудил стук сетчатой двери.
— Бен! — позвал я хриплым со сна голосом. — Твой папа пришел домой!