Темная бездна
Шрифт:
Становилось страшно за отца.
Мне казалось, я понимаю, что его гложет, не просто сам факт, что он видел мертвеца. Дело было не в убийстве: подобное в Зефире случалось и раньше, хотя — слава богу — довольно редко. Главным тут, насколько я мог разобраться, была низость этого деяния, зверское хладнокровие, с которым оно было исполнено, — вот что грызло его душу. Отец был человеком неглупым, наделенным житейской смекалкой, умел отличить добро от зла и держать свое слово. Но он сохранил наивные представления о мире: боюсь, он едва ли был способен поверить, что в Зефире может существовать подобное зло. Мысль о том, что человеческое существо можно зверски избить, а
— Ведь он не может быть просто никем, — услышал я как-то ночью за стеной. — У него, возможно, были жена и дети, братья и сестры, ну хоть какие-нибудь родственники! Господи, Ребекка, у него должно быть имя! Кто он такой? Откуда у нас появился?
— Узнать это — дело шерифа.
— Джей-Ти ничего не способен узнать! Он давно махнул на все рукой!
— Думаю, что тебе все-таки стоит заглянуть к Леди, Том.
— Нет.
— Почему? Отчего такое упрямство? Ты же видел ее рисунок. Это та самая татуировка, верно? Так почему ты не хочешь зайти к ней и просто поговорить?
— Потому что… — Отец замолчал. Я чувствовал, как мучительно ищет он подходящий ответ. — Потому что я не верю в ее магию — сплошное надувательство! Знаешь, откуда она узнала об этой татуировке? Из «Журнала»!
— Там не было никаких подробностей, ты и сам об этом знаешь! Кроме того, она говорит, что слышит голоса и звуки пианино, видит какие-то руки. Тебе нужно потолковать с Леди, Том. Прошу тебя, пойди к ней.
— Мне не о чем с ней говорить, — упрямо твердил отец. — Она не сможет сообщить мне ничего, что бы я хотел услышать.
Он продолжал стоять на своем, и в снах его с неизменным постоянством появлялся призрак безымянного утопленника.
Но в тот первый день лета я ни о чем таком не думал. Я не вспоминал ни о Старом Мозесе, ни о Полуночной Моне, ни о мужчине в шляпе с зеленым пером. Я мог думать только о встрече с друзьями, ставшей нашим ритуалом празднования начала лета.
Из школы я помчался домой. У крыльца меня уже ждал Бунтарь. Я предупредил маму, что пойду погулять, и мы с Бунтарем рванули в лес, начинавшийся сразу же позади нашего дома. Чаща встретила нас буйством зелени, теплый ветерок шелестел листвой, сквозь которую пробивались косые лучи солнца. Я выбежал на знакомую тропинку и углубился в лес. Бунтарь следовал за мной, делая петли в стороны, чтобы погонять белок. Через десять минут мы вышли на широкую зеленую поляну, по одну сторону которой открывался крутой склон холма. Весь Зефир был виден отсюда как на ладони. Все мои друзья, прикатившие на велосипедах и тоже явившиеся со своими собаками, уже были в сборе: Джонни Уилсон со своим большим рыжим Чифом, Бен Сирс с Тампером, Дэви Рэй Коллан с темно-коричневым в белых пятнах Бадди.
На поляне ветер дул сильнее. Вырвавшись на открытое место, он кружился веселым летним хороводом.
— Свершилось! — заорал Дэви Рэй. — Школа кончилась! Наконец-то!
— Школа кончилась! — подхватил Бен, прыгая вокруг, как полный идиот, вместе со своим заливающимся радостным лаем Тампером.
Джонни лишь молча улыбался, подставив лицо горячим
— Ну что, ты готов? — спросил меня Бен.
— Конечно готов, — отозвался я, и мое сердце забилось чаще.
— Все готовы? — выкрикнул Бен.
Остальные тоже были готовы.
— Тогда вперед! Лето началось!
Сорвавшись с места Бен побежал, описывая широкий круг по краю поляны возле самых деревьев, за ним по пятам несся Тампер. Следом ринулись мы с Бунтарем, за нами побежали Дэви Рэй и Джонни. Их собаки, играя, носились по поляне взад и вперед.
Мы неслись все быстрее и быстрее. Сначала воздух бил нам в лицо, теперь свистел у нас за спиной. Отталкиваясь от земли сильными молодыми ногами, мы описывали по поляне круг за кругом, слыша, как ветер шелестит ветвями обрамляющих поляну дубов и сосен.
— Быстрее! — выкрикнул Джонни, немного хромавший из-за своей деформированной стопы. — Прибавьте ходу!
Мы продолжали бежать, преодолевая напор ветра, а потом устремились в обратную сторону. Собаки, заливаясь радостным лаем, описывали круги вместе с нами. Солнце блестело в водах реки Текумсе, лазурное небо было чистым, и жар лета наполнял наши легкие.
Решающий момент близился. Это знали и чувствовали все.
— Бен будет первым! — крикнул я. — Он готов! Давай, Бен!
Бен испустил воинственный клич. Из его спины, прямо из лопаток, прорвав рубашку, неожиданно вырвались крылья.
— Смотрите, у него выросли крылья! — крикнул я. — Они становятся все больше и больше! У них цвет волос Бена, но их еще нужно хорошенько размять: ведь за зиму они застоялись без дела. Вот Бен уже бьет ими в воздухе! Посмотрите на них! Вы только посмотрите, какие у него крылья!
Ноги Бена оторвались от земли, и взмахи крыльев начали поднимать его вверх.
— Тампер летит за тобой, Бен! — крикнул ему я. — Подожди немножко, пусть он тебя догонит!
Крылья Тампера уже забились в воздухе. Нервно поскуливая от нетерпения, пес взмыл вслед за своим хозяином.
— Давай-давай, Тампер! — кричал ему Бен. — Летим!
— Эй, Дэви Рэй! — крикнул я. — Ты готов? Ты уже чувствуешь крылья?
Дэви Рэю страстно хотелось взлететь, я точно знал об этом. Но он был еще не готов, это тоже чувствовалось.
— Хорошо, пусть тогда будет Джонни! — крикнуля. — Джонни, ты можешь взлететь?
Крылья Джонни, вырвавшиеся из его спины, напоминали ослепительно черный взрыв. Сопровождаемый рыжим здоровяком Чифом, он круто взмыл в воздух. Я взглянул вверх на Бена, который уже парил на высоте футов пятидесяти над землей, немного напоминая пухлого орла.
— Эй, Дэви Рэй! Бен вот-вот улетит без тебя. Эй, Бен! Позови-ка Дэви Рэя!
— Давай, Дэви Рэй, ты же можешь! — отозвался из поднебесья Бен, кувыркаясь в воздухе. — Здесь так здорово! Воздух просто отличный!
— Я готов, — отозвался, сжав зубы, Дэви Рэй. — Я готов! Скажи, что мне делать, Кори!
— Чувствуешь, Дэви Рэй, как растут твои крылья? Ого, я уже вижу их! Вот это да — они вот-вот вырвутся наружу! Вот, наконец-то они появились! Все, Дэви Рэй, твои крылья свободны!
— Я их чувствую, чувствую! — На блестящем от пота лице Дэви Рэя сияла улыбка. Его гладкие рыжеватые крылья все сильнее и сильнее бились в воздухе; медленно и плавно, словно он плыл, Дэви Рэй начал подниматься вверх. Я знал, что Дэви Рэй не боится летать, но эта встреча лета была для него первой — никогда раньше он не приходил с нами на эту поляну. Он страшился одного: первого толчка, когда нужно собрать в кулак всю свою веру, чтобы оторваться от земли и взмыть в воздух.