Тёмная сторона Ио
Шрифт:
Очнулся я внутри фургончика, укутанный в плед. В глазах всё ещё мелькали фантасмагоричные линии и цвета – обрывки ведения, которое я не смог запомнить. Звериный голод придал мне сил, заставив выбраться на улицу, где всё ещё бушевала гроза. Костёр благополучно был разожжён, хоть и был небольшим, впрочем, этого хватило чтобы согреть всех наших возниц. С минуту постояв в дверях, я вспомнил про Антареса, которого нашёл спящим в колыбельке. На улицу я его выносить не собирался – там слишком холодно.
Когда я сидел возле огня, грея молоко(а его, кстати, осталось всего ничего) для брата, раздался оглушительный хлопок. Меня слегка качнуло взрывной волной и я чудом не расплескал ужин Антареса. Молодые цыгане изумлённо крутили головами, не понимая, что произошло, старшие члены табора продолжали невозмутимо есть или переговариваться о чём-то. Вскоре я услышал, как плачет мой младший брат и, перелив молоко в бутылочку, пошёл к нему. Антарес буквально разрывался от истерики – ор был оглушительный. Меня охватила паника. Поставив бутылочку с ещё не остывшим молоком в угол колыбельки, я подхватил брата на руки и принялся баюкать.
Только когда он успокоился и поел, я смог поесть и сам, умяв две порции подостывшей похлёбки. Взрыв повторился ещё раз и вновь мне пришлось долго успокаивать Антареса.
– Какой-то твой брат сегодня беспокойный… – невозмутимо заметил Изнар, делавший черновые линии на кости галлеры.
– Заболел, может? – предположила какая-то молодая цыганка, кормящая грудью ребёнка, укутанного, как минимум, в два пледа.
– Нет, Илир, не болен он, – вдруг подал голос Хизро.
– А тебе-то по чём знать? Я же мать – я чувствую!
Старик проигнорировал её последнюю реплику:
– Он плакал из-за взрывов.
– По мне так оно очевидно… – осторожно заметил я и сразу же приковал к себе взгляды всех цыган, кроме Хизро(даже Изнар отвлёкся от кости). – Но вот… почему другим младенцам на них всё равно?
Илир вновь хотела вставить своё слово, но Хизро её опередил:
– Это из эльфийской цитадели. Остатки магии. Как тебе известно, гроза идёт со Скуна, который проклят… – внезапно цыган зашёлся в приступе влажного кашля. К нему тут же подскочил ска-анец, но старик отогнал его, справившись с приступом своими силами.
Когда Хизро полностью прочистил горло, я аккуратно продолжил наш разговор.
– То есть этот дождь содержит в себе тёмную силу?
– Верно, – улыбнулся старик. – Эльфы даже деревни и посёлки окружали защитным полем, что и говорить о Великой Цитадели, где это поле действует до сих пор. Взрыв же говорит о том, что где-то защиту пробило…
Меня это натолкнуло на интересную мысль… А что если Антарес вспомнил свою прошлую жизнь? Или, скорее, позапрошлую, ведь Неизвестный погиб не во время атаки эльфийского города. Более чем правдоподобно, возможно, что он так погибал не единожды. Да и я, впрочем, наверное тоже. А как эльф узнаёт, кем он был в прошлой жизни?
Раздался третий взрыв и мне вновь пришлось идти успокаивать брата, но теперь и у меня было тяжело на сердце. Пока все готовились ко сну, ко мне подсела Ника, кокетливо ко мне прижавшись:
– Шур.
– М-м-м? – вяло промычал я, созерцая очередной ковёр.
– Шур! – настаивала она, но теперь перейдя решительным действиям, она больно ущепнула меня за бок.
– Ах… – я бессознательно отстранился, но потом сам же вернулся на прежнее место. – Прости… Я задумался…
– О чём?
– О той Цитадели…
– О той, что бахала? – теряя интерес в голосе, продолжала цыганка. – Ну, и что ты надумал?
Секунду назад меня так и разрывало от желания излить ей душу, сейчас же как отрезало.
– Ничего интересного.
Уязвлённый до глубины души за предков, о которых почти ничего не знал, я встал с ковра и вышел из фургончика подышать. Гроза кончилась и наступила тихая бархатная ночь. В лесной чаще проснулась парочка розовых светлячков. Остановились мы не очень далеко от опушки. Зябко кутаясь в тёплый халат, поверх исподнего, я подошёл к самому крайнего дереву, прислонившись к его шершавой коре. Едкий туман утекал в сторону Хрина, обнажая горы Истарь, казавшиеся отсюда ещё совсем невысокими. Цитадель Ио терялась где-то во мраке и различить я мог лишь призрачные очертания, поддёрнутые фантомным сиянием.
– Шура… – я слишком ушёл в себя и не услышал, как подошла Ника, поэтому вздрогнул.
– Да, Ника… Меня ищут? – невозмутимо и немного(нет) сердито спросил я её.
– Да, искали… я тебя искала, – она обошла меня с правого бока и встала впереди, выступив из леса.
Я же, в порыве приумножившейся надменности, попытался заглянуть за неё.
– Шура! – звонко возмутилась она.
– Что?!
Тишина. Слышно только как мы оба сердито дышим.
– Ла-адно, – я решил капитулировать. – Прости, что вспылил. Этот город для меня слишком много значит, ты понимаешь?
Ника больше не сердилась, даже засмущалась. Пряча глаза, она подошла ко мне, крепко обняв:
– Это ты меня прости. Я себя тоже… некрасиво повела…
– Мы оба повели себя некрасиво…
Сейчас у меня не было никакого желания стоять на холоде и пытаться что-то разглядеть – мы оба слишком легко одеты, поэтому я предложил вернуться в повозку. Но уходя, я всё-таки ещё пару раз взглянул на степь, горы Истарь и очертания Великой Цитадели, мысленно поклявшись, что обязательно туда попаду.
Дальше наш путь проходил без каких-либо происшествий, так что я даже успел к этому привыкнуть. Во время редких стоянок я занимался ска-аной. Не скажу, что смог отточить это до совершенства, но овладел очень сносно и, хоть по чистоте исполнения, некотрые трюки продолжали оставлять вопросы, я держался уверенно и падений больше не было. Когда до гор Истарь оставалось всего-ничего, Хизро позволил мне помогать ему вести наш фургончик. Объяснял он это тем, что места здесь безлюдные и даже Серые сюда едва ли сунутся, а если и сунутся, то будут видны более чем за милю.