Тёмная сторона Ио
Шрифт:
Когда я закончил петь, малыш успокоился и… улыбался мне… я улыбнулся ему.
– Ну, братик-Антарес, хорошо-ль тебе спалось?
– Йя! – утвердительно «ответил» он мне. Что ж, видимо, я тороплю события. Он вытянул свои крошечные ручки перед собой и начал ловить мои волосы. Я взял Антареса на руки и тот сразу же начал ощупывать моё лицо. Очень нежно взял ближайшую к себе чёрную прядь и… очень сильно дёрнул её на себя, будто хотел оторвать… вместе с кожей вокруг…
– Ах ты… Разбойник! – возмутился я. – Ну, ничего. Вот подрастёшь – я на тебе отыграюсь! – «пригрозил» я ему.
В спальню вошла миссис Танкевикнэ, теперь уже в тёмно-синем платье, украшенном лилиями кирпичного цвета.
– О, доброе утро, Шура. Йохан уже проснулся?
– Доброе, миссис Танкевикнэ, – я взглянул на койку друга, дабы удостовериться, что его там нет. – Да… Он, кажется, умываться пошёл, Вы его не видели?
Она отрицательно покачала головой:
– Нет, видимо, опять у Розы… – она улыбнулась, видя, что я не понимаю, и села на кровать, пригласив сеть рядом и начала, максимально заговорщицким тоном. – Роза – моя помощница, ей двадцать пять, а твой друг в неё по уши влюблён! Но… – воспитательница развела руками. – Та верит, что её жених вернётся из пустынь Ёак’кхан…
– А Вы не верите? – каким-то тусклым голосом спросил я. Одно название само по себе не сулило ничего хорошего тому молодому человеку, что бы он там ни делал.
Миссис Танкевикнэ вздохнула и грустно на меня посмотрела:
– Пойдём, Шура, я тебе кое-что покажу…
Она вышла, и я последовал за ней, время от времени, посматривая на вновь уснувшего Антареса. Возможно, было бы благоразумнее взять его с собой, но мне не хотелось, чтоб его стошнило где не надо. Воспитательница привела меня в библиотеку, которая выглядела как огромный книжный лабиринт, где стеллажи уходили под самый потолок, часть книг лежали на продолговатых столах, но только на одном стояла потухшая керосиновая лампа. Миссис Танкевикнэ принялась рыться в карманах юбки и вскоре извлекла узорчатую латунную зажигалку и запалила фитиль. Села за стол, я опустился рядом. Она взяла довольно большую книгу в переплёте из синей кожи с более тёмными вкраплениями на отбельных её участках, открыла и принялась неторопливо перелистывать. Я и проснувшийся Антарес с интересом следили, как проносятся пожелтевшие от времени листы с непонятными символами на них и яркие иллюстрации, которые я не успевал рассмотреть достаточно подробно, а то что увидел не могу описать. Все слова, что я успел разглядеть и запомнить, казались мне незнакомы. Очевидно, миссис Танкевикнэ догадалась об этом:
– Мало кто знает этот язык. Он очень сложный. Сама я знаю лишь пару слов и то – географические названия. Остальное для меня – лишь красивый узор на бумаге.
– Кто придумал его? – спросил я.
– Джинны – духи пустыни, самые первые жители Юпитера.
Я кивнул, и продолжил молча следить за воспитательницей. Где-то дальше середины она остановилась и положила развёрнутую книгу передо мной. Небо персиково-розовое, с лиловыми и белыми прожилками, а под ним кораллово-бордовые пески, на которых располагались самые невообразимые существа, стоящие ровным рядком. Все животные были подписаны, но мне от этого проку не было никакого.
– Этот особняк, – начала миссис Танкевикнэ. – раньше принадлежал моему мужу и его семье, сиротский приют здесь открыла его сестра, кстати. Так вот, он, по современным меркам, безупречно знал язык джиннов и каждую ночь читал мне их книги, сразу на всеобщем, Улле(Улл – искусственный, который обязаны знать все жители Юпитера), а я старалась запомнить услышанное… Так вот это, – она указала на красного, в белую крапинку, слизня с такой же красной трубчатой шляпкой и чёрными глазками под ней. – Углюк – хордовый слизень, из семейства круглоротых, если наступишь ему на «шляпку» – он полностью обескровит ногу до колена за пару секунд, а потом отлипнет и уползёт, но если наступить ему на тельце – он взбесится и, с помощью своего круглого рта, начёт ползать по телу, сдирая кожу, плоть и успокоится лишь тогда – когда от его жертвы останется голый скелет.
Мне стало не по себе, а миссис Танкевикнэ уже указала на другую тварь, немного крупнее – розово-лиловое многоглавое существо с минадалевидными чёрными глазами и лицами, отдалённо напоминающими человеческие. Так же каждая голова была посажена на сегментчатое, червеобразное тело, укрытое сзади «плащом», похожим на длинные волосы.
– Песчаные серены, – пояснила воспитательница. – днём они спят, зарываясь глубоко в песок, а по ночам охотятся, ориентируясь во тьме с помощью ультразвука. Когда находят спящую жертву – выедают ей гортань.
Я нервно сглотнул, ощупывая дрожащей рукой собственную шею, будто лишний раз удостоверившись, что гортань на месте, миссис Танкевикнэ это заметила и засмеялась, продолжая увлекательное повествование… следующее нечто тоже, наверное, можно причислить к круглоротым, но теперь оно имело волнообразный панцирь и шесть узловатых человеческих рук по кругу.
– А это круглоротый плотоядный гриб, Истарга’ар, который просто хватает жертву или же отрывает от неё куски и заглатывает.
– Миленько… – невесело усмехнулся я, чувствуя, как колотиться сердце.
– А эта тварь откусывает… – она сделала драматическую паузу, указывая на очередного мерзкого червя, который однозначно ещё не раз явится мне в кошмарах.
– А мо-может хватит? – фальцетом произнёс я, и воспитательница смилостивилась.
– Хорошо, Шура, вижу – с тебя хватит. – Пустыне Ёак’кхан посвящена целая глава в десять страниц, но даже на них не описана и половина существ, что там обитает, по той простой причине, что после встречи с ними никто не выживал. А теперь подумай, жених Розы отправился туда на войну с местными жителями – помесью джиннов и людей, которые знают, как защитить себя от тамошней живности. Если его не убьёт вражеским оружием, то уж точно прикончит или покалечит та или иная тварь, – миссис Танкевикнэ закрыла книгу, и мы вышли в коридор. – Знаешь, боевые действия затянулись и если он вернётся оттуда живым – это будет настоящим чудом.
Я кивнул и спросил:
– А… эта пустыня далеко отсюда?
Она рассмеялась:
– Не переживай, она на другом полушарии и твои родичи даже близко к ней не жили.
Меня это немного успокоило, а воспитательница ушла по своим делам, сказав на последок, что скоро будет готов завтрак.
Я вернулся в комнату для мальчиков, где увидел сердитого Йохана. Мой друг сидел на своей койке и пил какую-то зеленоватую маслянистую жидкость из прозрачной бутылки, снизу вверх на него смотрел стриженный под горшок мальчишка лет десяти, с тёмно-русыми волосами и голубыми глазами.
– … а если миссис Танкевикнэ увидит, что ты тут пьёшь? – говорил он.
Рыжий юноша убрал ото рта затёртое горлышко и путанно произнёс:
– Н видит… О! – вдруг выкрикнул он, обратив на только что вошедшего меня, помутневший взгляд, но с пляшущими в нём зелёными искорками. – Шурик! Шурк, предшь, Тай хочт сдть мня всптце! – говоря это, он указал на того самого мальчишку.
Я старался держаться как можно дальше от нашей двухэтажной кровати, намереваясь перво-наперво проверить Антареса. То, что он некоторое время оставался в обществе нетрезвого Рыжего, сильно тревожило. Тем временем Тай воскликнул: