Тёмная сторона Ио
Шрифт:
– Ничего я не хочу тебя сдать!
– Н врю! Н в-е-р-ю йа те, Тай! – продолжал возмущаться Йохан, закупоривая бутылку и пряча её обратно под подушку. Он спрыгнул с кровати и нетвёрдой походкой двинулся ко мне. – Вот Шура! Шра! Он… он нкгда не придст! – вдруг он остановился и, раскинув руки, начал падать. Я метнулся к нему, подхватив под мышки, его узловатые руки сомкнулись на моих плечах.
– Кык ж я лблю тя, Шурик! – меня едва не стошнило от его дыхания, но я попытался скрыть это и даже улыбнуться. В конце концов его голова совсем отяжелела и он уткнулся носом мне в шею, руки расслабились и безвольно повисли, ноги тоже
Тем не менее, мне удалось не только удерживать пьяного товарища, но и самому выпрямиться. Мы с Таем переглянулись и я понял, что мысли у нас одинаковые. Надо решить, как мы объясним миссис Танкевикнэ, что Йохан сегодня не придёт на завтрак, а то и на обед и в принципе проведёт большую часть дня в постели. Я уложил Рыжего на свою койку, объективно рассудив, что просто не подниму его на верхнюю. Антарес спал, и я не хотел оставлять Йохана здесь без присмотра, а Тай с ним вряд ли справится в случае чего…
– Слушай, ты же Тай, верно, – он кивнул. – Так вот, Тай, скажи миссис Танкевикнэ, что Йохану не хорошо и что я остался в комнате за ним присматривать. Ещё захвати нам со стола чего-нибудь и… Йохан раньше напивался?
Тай кивнул.
– И как миссис Танкевикнэ на это реагировала?
Мальчишка смущённо заулыбался и сказал:
– Стегала его чёрной сконью(растение с чёрным стеблем и нежно-зелёными пильчатыми листьями, стебель считается слабо-ядовитым и оставляет неглубокие но болезненные ожоги) по заднице.
– Понятно… – протянул я. – Значит, постарайся отговорить её посылать за лекарем или самой осматривать нашего «больного»…
Тай скептически на меня посмотрел, но стоило ему открыть рот, как в комнату вошла Роза, возвещая своим звонким голосом, что завтрак на столе. Это была высокая, стройная девушка с серыми глазами, тёмно-красными кучерявыми волосами, бледной кожей и россыпью серо-зелёных пятен на правой кисти. Одежда была простой – чёрные туфли на широком и низком каблуке, тёмно-синяя юбка и белая блузка с длинным рукавом, на плечах лежала бордовая шаль, украшенная розовыми львиными зевами. Она повернулась к нам и строго спросила:
– Что с Йоханом?
– Ему нездоровиться… – начал я, стараясь смотреть в одну точку.
Роза, нахмурившись, начала принюхиваться. Ей довольно быстро удалось учуять запах этой дряни, а так же найти ту самую бутылку, которая, к тому же, была неплотно закрыта и протекла.
– Опять он этого налакался, подумать только! Каждую неделю одно и то же! Где он только их берёт? Тай? – мальчонка уже собирался скрыться за дверью, но услышав собственное имя, застыл как вкопанный.
– Д-да, м-мисс Роза…? – дрожащим голосом пропищал он.
– Ты же с ним постоянно таскаешься, откуда он берёт эдекоперку(настойка на подгнивших пауках)?
– Я… я не знаю… ч-честно… – он дрожал и запинался, но смотрел прямо в глаза сердитой Розы. – Он всегда прогонял меня, когда ходил за ней…
Красноволосая девушка, цокнув языком, закатила глаза:
– Всё с вами ясно! Иди завтракать, я сама, – последнее слово она выделила особенно, сердито сверкнув в глазами в, нашу с Йоханом, сторону. – Расскажу обо всём миссис Танкевикнэ!
Тай, а за ним и Роза скрылись за дверью, через какое-то время затихли и их шаги по коридору. Едва ли Йохан мне этого простит, но я правда не знал, как смягчить сердце Розы.
Тай, как я его и просил, принёс мне тарелку остывшей каши, ломтик хлеба и сладкий чай, Йохан ещё спал и проснулся лишь к обеду с ужасной головной болью, но и та быстро прошла, уступив место другой, предсказуемо явившейся после порки чёрной сконью. Я смотрел на экзекуцию, кусая губы. Почему-то мне казалось, что всему виной моя халтура.
Когда это кончилось и злой на весь мир Йохан, опираясь руками на сидушку табурета, поднялся с колен, принялся натягивая штаны. Потом он пошёл к нашим койкам, смотря исключительно в пол. Я подался к нему и произнёс:
– Йохан, я… – он опалил меня злобным взглядом ещё зеленоватых белков, и я заткнулся, слишком уж громко клацнув зубами.
Остальную часть дня он провёл на своей койке и у меня с Таем не было ни единого шанса добраться до эдекоперки и избавиться хотя бы от этой бутылки. Впрочем, он бы, обнаружив пропажу, однозначно направился бы за новой.
Весь этот мучительно долгий день меня развлекал Тай, решивший, что это его священный долг – провести для меня экскурсию по приюту. Здание было невероятно большим, с красивой и богатой отделкой. Мраморные барельефы поражали обилием мелких деталей, стены были украшены жутковатыми портретами дворян в вычурных рамах, канделябры с неубранными огарками свеч, казалось, росли из самих стен, сейчас на каждом третьем подсвечнике висела простенька керосиновая лампа. Мальчик так увлёкся рассказами о каждом предмете, что нечаянно привёл меня в Запретную Часть Приюта. Начиналась она с коридора во второе крыло. Потолок там был такой же высокий как в бывшем бальном зале, но полностью состоял из витражных стёклышек, многие из которых были разбиты и лежали в белой пыли, среди одуванчиков, бурого мха, с нежно-голубыми цветочками, и какого-то строительного мусора. В серой дымке тусклого света таяла арка, ведущая во второе крыло.
Тай в панике стиснул мою кисть руки и повёл прочь. Я не ожидал от него настолько сильного, но, в то же время, иррационального страха, причиной которого никак не могло стать наказание от воспитательницы. Когда мой экскурсовод замедлил шаг, решив, что мы достаточно далеко оттуда, я, освободившись из его мёртвой хватки, спросил, опустившись при этом перед ним на колени, чтобы увидеть его глаза и может… успокоить… как я и ожидал, в глазах Тая читался неподдельных хтонический ужас.
– Всё в порядке? – спросил я, не зная, как аккуратнее подобраться к этой теме.
– Нет! – выкрикнул он и, бросившись мне на шею, заплакал.
Всё ещё не понимая, что происходит, я начал его утешать. Как мог, не зная контекста для его слёз. Немного успокоившись, он сам начал рассказ:
– Г-говорят, ч-что м-муж м-миссис Танкевикнэ сошёл с ума и т-там живёт й-его из-изувеченный дух и ч-что он яв-вляется к-ко всем, кто п-потревожил его п-покой…
Едва ли призрак сумасшедшего старика страшнее того, что я уже видел… но я мог понять Тая, который был намного младше и не имел чудовищного защитника. Вероятнее всего, эта история была придумана для того, чтобы дети не шастали по аварийной части здания, где они могут пораниться или на них может обвалиться прогнившая крыша. Впрочем, не думаю, что это придумала сама миссис Танкевикнэ, скорее уж Роза. Так что я решил подыграть ей: